От ненависти до любви.

Вдохнуть жизнь

Шехзаде? Рождается? Что вообще происходит?! Ибрагим не мог собраться с мыслями. Они буквально расплывались в его и без того переутомлённой голове. И ведь угораздило же его предложить наложницу Султану именно сегодня! Было столько времени, но нет! Хотя Хюррем сама напросилась! Не он эту войну развязал, но он её закончит. И она так легко не отделается! Нужно собрать с мыслями. Грек поудобнее подхватил славянку на руки и быстрым шагом направился в гарем.
-Чёрт! Ты как всегда вовремя!-раздражённо говорил он на ходу.
-Ну уж прости! Мне не приходится выбирать!-язвительно прошипела она и тут же громко закричала.
Вот дьяволица! Даже в таком состоянии находит в себя силы съязвить. Порой Паргалы начинал думать, что для рыжеволосой словесный перепалки, будто игра, которая доставляет ей неимоверное удовольствие. И если она не сыграла в эту игру, то день прошёл напрасно. Хотя возможно так и было, ведь характер у славянки был, мягко говоря, непростой... Хранитель зашёл в гарем. Да, он знал, что запрещено, но не стоять же на месте и не ждать пока кто-нибудь прибежит на его зов о помощи или на беспрерывные крики Хюррем, от которых уже честно признаться закладывало уши. Ибрагим направлялся по длинному коридору к покоям славянки и в этот момент из-за поворота вышла Нигяр. Увидев то, что пред ней пристало, Калфа ошарашенно замерла на месте, округлив глаза.
-Ибрагим Ага...-еле слышно пролепетала она.-Что происходит?
-Немедленно позови повитуху в покои Хюррем!-только и бросил он, не останавливаясь, и даже не взглянув в сторону Нигяр.
Паргалы продолжил свой путь, слыша позади торопливые шаги Калфы, побежавшей исполнять приказ. Вот и покои. Служанки, стоявшие у дверей, незамедлительно открыли их, пропуская заметно запыхавшегося Хранителя с кричащей фавориткой Султана на руках. Грек прошёл в покои и положил рыжеволосую на кровать и, присев рядом с ней. Ну ведь не оставлять же её одну в таком состоянии? Кстати насчёт одной. Где, чёрт возьми, эта повитуха?! Внезапно Ибрагим почувствовал острую боль в руке. Он взглянул на неё. Хюррем, продолжавшая кричать на кровати, впилась в его руку ногтями. Да так впилась, что появились кровавые рубцы. Паргалы быстро отдёрнул руку.
-Шайтан тебя забери! Совсем спятила?!-проорал он, сжав больную руку.
-Так тебе и надо, змей!-с трудом прошипела славянка.
О Аллах, не женщина, а гадюка! И за что ему такое наказание? Он снова посмотрел на рыжеволосую. Та с силой сжимала одеяла и, корчившись от боли, кричала во всё горло. Даже стало её как-то жалко... Пусть она была заносчивой, хитрой, подлой, язвительной, лживой, агрессивной, спесивой, горделивой, амбициозной... Грек слегка ухмыльнулся. Список отрицательных качеств славянки можно продолжать бесконечно долго, но сейчас не об этом. Несмотря на всё это, она всё же была слабой, беззащитной и, если быть до конца честным, то очень красивой и умной женщиной. Женщиной-змеёй. Да, именно так кратко можно было её описать. Забавно, он для неё был змей, она для него змеёй. Они-королевские кобры, которые при каждой встрече снова и снова нападают друг на друга. В одном дворце им не ужиться. Они будут отнимать друг у друга всё, что только можно. Борьба не на жизнь, а на смерть. Ибрагим знал, что Хюррем считает его врагом и при любом удобном случае попробует избавиться от него, хоть ничего дурного он ей и не делал. Да, за то время, что славянка живёт во дворце у них не раз были словесные перепалки и ещё этот его прокол с наложницей для Султана, но на этом всё. Считал ли он её врагом? Определённо нет. Желал бы иметь себе такого сторонника? Конечно. С его силой и расчётливостью, да с её умом и хитростью они бы были непобедимы. А какие чувства она в нём вызывала? Вот это трудный вопрос. Он испытывал к рыжеволосой совершенно разные и даже противоречивые чувства. Их можно назвать амбивалентными. В общем несмотря ни на схожие судьбы славянки и грека, ни на их практически одинаковые характеры, они постоянно грызлись, как кошка с собакой. И прекратить это можно было победой одной из сторон. Но победа для каждого была своя...
В покои вбежала запыхавшаяся повитуха. Она подошла к постели Хюррем и разложила свой чемоданчик с необходимыми врачебными инструментами.
-Хранитель, вы должны выйти,-сказала она, повернувшись к Ибрагиму.
Тот молча кивнул и, ещё раз бросив взгляд на рыжеволосую, покинул покои. Далеко он не стал отходить и встал близ дверей, прислушиваясь к происходящему внутри и пытаясь разобраться в себе. С каждой минутой грек задавался всё большим количеством вопросов. Волновался ли он сейчас за Хюррем? Да. А должен? Нет. Волноваться за роды той, у которой в будущем хочешь отнять этого самого ребёнка было глупо и неестественно. Но Ибрагим понимал, что славянке сейчас очень больно и что может случиться всё, что угодно. Хотел ли он причинить боль Хюррем? Душевную-определённо, физическую-ни в коем случае. А в данный момент она испытывала именно физическую боль. Сколько времени уже прошло с начало родов? Не меньше часа. Время тянулось ужасно медленно и с каждой минутой Хранитель всё в большем волнении расхаживал у дверей. Наконец крики стихли и грек вздохнул с облегчением. Он прислушался к происходящему внутри покоев. Тишина. Наверное сейчас повитуха готовит ребёнка прежде чем дать его Хюррем. Если это мальчик, то из покоев непременно польётся звонкий смех рыжеволосой и... Стоп. Что-то было здесь не так. Ибрагим нахмурился и ещё раз прислушался. Было тихо... Очень тихо. Ничто не нарушало этой тишины. Ребёнок не плакал... Одним рывком отворив тяжёлые дубовые двери, Хранитель ворвался в покои и обвёл всех взглядом. Повитуха, стоявшая у кровати, отчаянно пыталась заставить малыша дышать, а Хюррем неподвижно лежала в постели. Как жестоко бы это не звучало, ребёнок грека мало волновал, поэтому он лишь бросил повитухе, чтобы та что-то сделала, а сам бросился к Хюррем. Она лежала бледная и измученная. Неужели роды были такими трудными? Ибрагим слегка похлопал славянку по щекам-ноль реакции. Вот это действительно было пугающе. Неожиданно комната разразилась громким плачем и губы голубоглазой дрогнули в слабой улыбке.
-Мой сыночек...-шептала она, с трудом выдыхая каждое слово.-Дайте мне его.
Слава Аллаху, она жива! Повитуха, запеленав ребёнка, аккуратно вложила его в трясущиеся протянутые руки Хюррем. Та, с усилием, открыв глаза, несмотря ни на что излучавшие радость, любовь и счастье, взглянула на своего Шехзаде и спустя несколько секунд обмякла на подушках. Ибрагим быстро окинул взглядом всю кровать. Кровь... У изножья постели была кровь...
-Чёрт возьми! У неё кровотечение! Если с Хюррем что-нибудь случится, я лично брошу вас голодным псам на растерзание!
Повитухи начали свою работу, а под страхом смерти старались сделать всё, что могли. Грек повернул лицо рыжеволосой к себе и снова похлопал её по щекам.
-Хюррем! Ты меня слышишь?! Хюррем!-орал он.
Славянка не отвечала и вообще никак не реагировала. Но она дышала. Пока дышала... Повитухи помыли руки и одна из них подошла к Ибрагиму.
-Мы остановили кровотечение, Хранитель, но больше от нас ничего не зависит.
-Можете идти,-сухо ответил он.
Хорошо, кровотечение остановлено. Значит скоро ей должно стать лучше. Все по приказу Ибрагима вышли из покоев, а он сел у изголовья кровати и погрузился в свои мысли. В покоях стояла томная тишина и лишь прерывистое дыхание рыжеволосой её нарушало. Интересно сколько сейчас времени? Наверное часа три-четыре ночи. Значит скоро начнёт светать. Неспокойная выдалась ночка. Грека клонило в сон и он бы вот-вот уснул, если бы не тишина, снова окинувшая покои. Несмотря на усталость, Хранитель тут же вскочил на ноги. Аллах всемогущий, Хюррем не дышала! Ибрагим пытался вновь заставить её дышать, сердце работать быстрее, но ничего не выходило. Что ж... Остаётся только один вариант на спасение. Грек сел на край кровати, приблизился к рыжеволосой, аккуратно убрал прядь волос с её лица и поцеловал, вдыхая в неё жизнь.