My Angel

Часть 27

Железная дверь башни "печали" противно скрепит. Омега Серафим, которого упрятали туда на пожизненное, за предательство иерархии, понуро сидел вглядываясь в маленькое окошко с решетками. Его муж медленно входит внутрь и надменно осматривает хорошо потрепанного омегу, что сидит на холодном полу. Его взлохмаченные крылья были грязные, а прежде ангельское лицо, стало бледно-серым.

- Ответь мне только на один вопрос, это того стоило? - шипит от злости альфа.

- Мой сын счастлив. А мне большего и не надо. - осевшим голосом говорит омега, поднимая пустые глаза на мужа.

- Ты глупый, раз думаешь что я позволю ему быть счастливым. Я верну его назад, в рай, сотру память и сделаю бессмертным! - альфа поднял мужа за подбородок, и смотря на него полными ненавистью глазами, продолжил, - Я любил свою семью. Пока твоё воспитание, не дало своих плодов. Сын вернётся в рай, чего мне это не стоило. Он займет престол Высшего Серафима.

- Совет не позволит ему вернуться обратно, и ты это знаешь!

- С этим я разберусь.

- Он теперь человек! Ты убьешь родного сына, ради своего больного самолюбия?

- Лично я, его пальцем не трону! Есть у меня один должник на земле. В крайнем случае... я лично за ним спущусь. - скалится альфа.

- Я не позволю тебе трогать Феликса! - кричит омега и воинственно встаёт, готовый наброситься на мужа.

- Ты забыл где ты находишься? Ты больше никто, Иуда!

****

Когда омега открывает глаза, в комнате непроглядная тьма. Он понятия не имеет сколько длился его сон. Желание перевернуться на спину, оказалось самым невыполнимым в его новой жизни.

- О, Господи! - вскрикивает Феликс, и обездвиженно, снова падает на подушку. Болело всё, начиная с опухших, до жадных поцелуев, губ, заканчивая дико саднящей задницей. Решив, что с его телом что-то не так, омега пытаясь соединить ноги, издал жалобный стон. Он повернул голову, в поисках альфы, который сладко сопел на соседней подушке, не подозревая о чудовищных ощущениях омеги.

Феликс недовольно фыркнул, и словно раненный солдат подполз к альфе, примостившись под его крылышком. Губы Хвана растянулись в сытой улыбке, и сгребая ближе к себе омегу, услышал пронзительный писк.

- Хёнджин, не тащи меня, мне больно! - ноет Ли, чувствуя тысячи игл в пояснице, что вонзаются глубже при каждом движении.

- Прости. Сильно болит? - альфа целует его в открытый лоб, - Это пройдет. Так будет только один раз. В следующие, боли не должно быть. - рука ласкает обнаженную спину омеги, а тот покрывается мурашками.

- Это того стоило, - зардевшись улыбается омега, зарываясь носом в ароматную грудь своего альфы. - Мне нравится пахнуть тобой.

- А мне-то как нравится! - смеётся альфа, откидывая голову назад, отчего его лицо становится беспечным, как у мальчишки.

Феликс не может сдержать улыбки, смотря на эти глазки, что превратились в две щелочки.

- Я не знал, что бывает так хорошо. Спасибо. - говорит омега, вдыхая их смешанный феромон.

- За это не благодарят, малыш. Спи. Ещё ночь. - он коснулся губами маленького носика, и блаженно прикрыл глаза, расслабляясь, провалился в глубокий сон.

Хёнджин просыпается от звонка на мобильный, и осторожно убирая голову омежки со своей груди, встаёт.

На дисплее отображается имя секретаря.

- Трой?

- Господин Хван, здравствуйте! Вы будете сегодня в офисе? Тут паре документов требуется Ваша подпись.

- Да, я буду, но позже и ненадолго.

- Хорошо. Ожидаю Вас. До свидания. - фривольным голоском говорит омега, на том конце провода.

Племянник директора, которого Хван не может ни терпеть, ни избавиться, действует ему на нервы одним своим голосом. Но к своему счастью, теперь он будет офис посещать реже, потому что оставлять этого несамостоятельного ангела дома одного, не лучшая затея.

Подойдя к кровати, он мягко опускается рядом и смотрит в заспанное опухшее личико, где такие же алые губки, растянулись в сонной улыбке.

- Ты уже проснулся? Как самочувствие? - Джин запустил пальцы в волосы омеги, и после прошёлся по светлому лицу.

- Ещё болит. Я вообще, смогу ходить сегодня? - хнычет омега, выпячивая нижнюю губу.

- Я сейчас. - альфа проходит к шкафу и достает из верхней полки уже знакомую белую коробку.

Вынимая оттуда тюбик с мазью, он возвращается к омеге и показывает ему спасение.

- Эта мазь поможет тебе, поворачивайся на живот. - велит Хван, а омега краснеет как помидор, зарывается лицом в подушку и оттуда возмущено бурчит.

- Я сам могу.

- Давай лучше я. - альфа берёт за голые бедра омегу и осторожно поворачивает его попкой к себе. Наносит крем на пальцы и проталкивает их внутрь, осторожно смазывая раздраженые стенки прохода. Омега пищит в подушку, но больно не было, скорее неприятно и стыдно. Полюбившиеся длинные пальцы Джина, сновали внутри, рождая сумашедшее напряжение во всем теле омеги, и тот оттопырив ягодицы, томно выдохнул в подушку.