В поисках солнца

3. Как устроиться в незнакомом городе?

Порт оглушал.

Разгружались торговые корабли. Массивные грузчики, обливаясь потом, волокли сундуки и мешки, разражались всплесками брани в тех случаях, когда пересекались траекториями. Специальные сигнальные рожки пронзительно разрезали воздух своими резкими звуками, организуя ход причаливающего корабля. Неподалеку у склада надрывались собаки хоровым ором. С другой стороны зазывали-торговцы расхваливали свои товары. Перебить их надрывно пытался уличный музыкант, который со своей гундосой трубой хотел заработать несколько монет. Неподалёку, на верфи, раздавался стук молотков и визг пил, и иногда, ровно, мерно, глухой мощный бух чего-то тяжёлого.

Только сошедший с трапа и стоящий посреди всего этого оглушающего бедлама Дерек нервно сглотнул. Его, ко всему, ещё и покачивало после долгого водного пути - тело не могло так резко осознать, что под ногами уже твёрдая земля, а не палуба.

Он сделал несколько неуверенных шагов по припортовой площади. Почти-товарищи, ставшие отчасти знакомыми благодаря плаванью, весело расходились кто куда - некоторые и сами жили в Аньтье, иные планировали дальнейшую поездку вглубь страны, домой, третьи собирались перекантоваться некоторое время и уйти в следующее плавание - к берегам Либерии, на юг.

Среди них Дерек один был неприкаянным.

У него, впрочем, было предложение попробовать себя в качестве юнги от боцмана, письменная рекомендация от Этрэна и дружелюбное «заходи, вместе прошвырнёмся по притонам» от одного из наёмников.

В общем и целом это никак не отвечало на вопрос, куда податься и что делать.

Дерек, заплетаясь нога за ногу, проковылял до конца площади, чувствуя, как страх всё сильнее овладевает им.

Он впервые оказался в ситуации столь неконтролируемой и зыбкой. Детство и юность он провёл в родном посёлке, где каждый знал каждого и мог посчитаться на десять поколений назад знакомствами. Там он всегда мог рассчитывать на помощь и поддержку.

После он оказался при Грэхарде, и здесь ему вообще больше ни о чём не нужно было беспокоиться.

Даже собственно сам побег не был таким страшным там и тогда: в Ньоне у него было множество знакомых, к которым так или иначе можно было обратиться.

Здесь же у него не было никого, и он совершенно не знал, куда идти.

Ему было страшно. Его оглушал город, а ещё больше - оглушала неизвестность, тотальная и неконтролируемая неизвестность. Где заночевать, что поесть, как раздобыть денег, как, в конце концов, устроиться? Он даже не знал, что вообще есть в Аньтье, какие люди тут живут, где можно искать работы или пристанища.