(От ненависти до любви) Киллуа и Ос

24 глава

Я обхватила голову руками, сидя на трибунах небесной арены. Сегодня был день, когда Гон должен был драться с Хисокой, и беспокойство скрутило мой желудок, когда я посмотрела на ринг. Матч ещё не начался, так что на ринге никого не было.

"В чём твоя проблема?" - услышала я голос Киллуа рядом со мной. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела, что он сидит, скрестив руки на груди, невозмутимый.

"Я беспокоюсь за Гона. Мой желудок съедает сам себя от беспокойства!" - я снова опустила голову на руки и застонала.

"Расслабься. Гон знает, что делает. Я думаю..." - заявил Киллуа, и я оживилась.

"Ты думаешь?! Блин, Хисока собирается съесть его живьем!" - пожаловалась я, безнадежно глядя на Киллуа. он сделал непроницаемое лицо.

"Ты странная". - прямо заявил он, и я вздохнула.

"Ты из тех, кто любит поговорить. Ты вламываешься в мою комнату каждую ночь". - ответила я, и он вскочил.

"Я... это только для того, чтобы позлить тебя!" - быстро крикнул он, отводя взгляд. Я приподняла бровь в ответ на его застенчивый ответ. Я почувствовала, как у него загорелось лицо, и оно значительно поднялось.

"Неважно." - я пожала плечами, отмахиваясь от его странного поведения.

"Неужели тебя это ни капельки не беспокоит?"- повернулась я обратно к мальчику. Он обрел самообладание и ухмыльнулся.

"Нет. Я думаю, Гон с этим справится". ' он посмотрел на ринг, в его глазах появился уверенный блеск.

Я очень надеюсь, что он это сделает. - ответила я, тоже глядя на ринг.

Внезапно на арене замигали огни, и комментатор Кокко начала кричать в свой микрофон.

"Всем привет! Сегодня на арене у нас Гон против Хисоки!" - прокричала она, заводя публику.

Огонь окаймлял стены, и огни сияли по всей арене, когда Гон вышел на ринг.

"Ах! Что за черт! Мои глаза!" - драматично закричала я и прикрыла глаза от света, вспыхивающего по всей комнате. Киллуа насмехался над моим поведением и игнорировал меня.

"И далее, с огненным шоу… появляется Хисока! Его смертельная битва с Кастро всё ещё свежа в памяти каждого!" - объявил Кокко, когда голубое пламя охватило арену со стороны Хисоки, когда он вышел из туннеля.