inferno.

et daemont est capax amare

— Ваше Величество, вы вызывали меня? — стоя пред королём Ада, Джисон склонился в уважительном поклоне.

Хёнджин коротко кивнул. На скромный взгляд демона, Хван выглядел напряжённым и отстранённым. Его заметно гложило нечто очень важное. Это хорошо просматривалось в несвойственном, однако практическим не отличимым от обыкновенного, состоянии. Хан с недавних пор очень хорошо научился считывать чужие переживания и волнения, так что раскусить Его Величество не заставило его приложить много усилий. Во-первых, он заметил, что трон дьяволу явно казался неудобным, Его Величество то и дело ёрзал, не зная куда деть себя. Он гремел перстнями больше обычного и постоянно уходил в свои мысли, теряя связь с реальностью. Во-вторых, этот сам по себе необычный вызов. Хан не занимал даже десятого места в списке тех, кого мог бы к себе вызывать сам правитель Ада. Это было что-то особенное, то, с чем мог помочь лишь один демон.

Джи прекрасно понимал причину сего поведения. Та эмоциональная волна, прошедшая по Аду, не обошла стороной и Хвана. Однако его реакция всё-равно была страннее демонической. У Хана было смятение, он не знал кому верить и что делать, и если бы не Ликс, наверное и не узнал бы. Хёнджин наоборот, был слишком задумчив и потерян. Возможно, слегка напуган. Наверное, Джисон ошибается в своих нынешних суждениях, так как раньше подозревал, что под влияние Феликса Его Величество попал самым первым. Либо, поскольку его физиология отличается от демонической, Дьявол воспринимает всё дольше и тяжелее.

— Ты ближе всех к Феликсу. Мне нужно, чтобы ты помог мне, — вернув самообладание промолвил Хван.

— Всё что угодно, Ваше Величество.

Хан пока не смел смотреть в глаза дьяволу. Не из-за страха, а безмерного уважения. Джисон как никто другой ценил короля за рассудительность, честность и благородство. Наверное, для Ада это всё странно, но так оно и было. Бросив единственный короткий взгляд на Его Величество в начале разговора и заметив его необыкновенное поведение, Джисон не видел ничего кроме пола под ногами и подола своих одеяний.

— Он не говорил тебе, к чему его душа лежит более всего? — с надеждой спросил Хёнджин.

— В каком смысле? — Хан поднял чуть растерянный взгляд.

— Он говорил, какие ухаживания любит? Как ему нравится проводить время с кем-нибудь, к чему он неровно дышит? Любит ли он флирт, свидания, может что-то ещё?