Войны Дагмара: Сад костей (БЕЗ редакции)

Глава 3 (4) - «И снова здесь, как бы прискорбно это не звучало»;

──────

Шёл пятый день путешествий с занудой, и сказать честно, я разочарован. 
Первые трое суток я прибывал в подавленном состоянии: ревел, ел, снова ревел и опять ел. Все было бы отлично, если не вечное молчание спутника и езда без перерывов (остановки делаем только для того, что бы поесть и отлить). Мой зад скорее всего уже покрыт фиолетовыми синяками. 
На бугре виднеется небольшая каменная постройка. 
— Харчевня, — мужчина развернул коня, и собрался ехать в объезд. — Которую мы обойдём. 
—В каком смысле? — я посмотрел на него. —У нас заканчиваются припасы. Хлеб заплесневел, а последнюю воду ты в наглую выпил пару часов назад, — и на случай, если моего глуповатого спутника это не убедило, добавил: — Мне уже осточертело тереться своим задом о твоё пузо. Рядом с харчевней с большой долей вероятности есть конюшня. 
— Ага, и ты предлагаешь дать тебе скакуна, чтобы ты сбежал при первой же возможности? 
— Господи, да я убить готов за горячий суп с грибами! — вымученно простонал я. 
Я скривился в непонимающей, немного осуждающей гримасе. 
—На кой черт тебе меч? — на сей раз такое же лицо скривил мужчина. 
— Ты хочешь, чтобы я перерезал всем глотки ради супа? 
— Думаю, припугнуть будет достаточно. 
В кустах послышался шорох, путешественник вынул меч из ножных, а я последовал его примеру. К нашему нескрываемому удивлению, из зарослей вышел пожилой мужчина с поднятыми вверх руками, что означают его безоружность. 
После, за спиной старика показался маленький мальчик, думаю, ему не больше восьми лет. 
Горе похититель неловко спрятал меч за тканью своего грязного плаща. У меня же ни ножен, ни плаща не нашлось, так что я запихал свое оружие на пояс, как учила Ревна. Она хоть и глупая упёртая коза, идеи все же хорошие, как бы мне не хотелось это признавать. 
— Это ваша дочь? — спросил старик, кивая в мою сторону, и поправляя потрепанную одежду. 
Этот злобный взгляд я почувствовал даже за пеленой капюшона. 
— Правда? — он удивлённо разинул рот. — А так похож... 
— Видать у Вас со зрением беда, раз парня от девушки отличить не в состоянии. А может и не в глазах... — черный плащ закрыл мой рот своей рукой, прекращая словарный понос, доносящийся из моих уст. 
— Он немного... — псевдо-отец старательно придумывал оправдание моему безалаберному поведению. — Не выспался сегодня. 
— Да нормально я! — на этот раз мне прилетел щелбан настолько сильный, что я чуть не потерял сознание. — Ай! 
Дед рассмеялся, а мальчик, перепугавшись, спрятался за спину родственника. 
Я брожу по тропам бесконечных океанов, они, полные тьмы, ведут меня куда-то вдаль. Туда, где царит спокойствие и далекое, забытое мной чувство умиротворенности. Я оставила свою человеческую оболочку; она мешала мне, тяготила своей ответственностью, и сковывала желания извечными болезнями. Сейчас я просто двигалась, сливаясь с водой и рыбами, плыла в такт волн и напевала мелодию ветра, возвышающегося надо мной. Разноцветные рыбки кружили в величественном танце... 
На самом деле никогда мне не было так спокойно. 
«А почему же все так? Почему раньше было неспокойно?» — подумала я. Хотя, быть может и сказала. 
Чем больше я погружалась в недры самокопания, тем тяжелее мне было пробираться дальше, к «уюту». Словно я вернула себе свое пухлое, низкорослое тело. Будто ноги обволокивала черная слизь, а множество чьих-то рук держали мои. Лёгкие потихоньку наполнялись водой, от чего я захлёбывалась в потоке собственных мыслей. 
Перед моими глазами проносились фрагменты воспоминаний. Старых, таких давних, что я и сама забыла о них. 
Огонь. Очень много огня. Еще больше людей, крестьян и вояк. Кто-то уже бездыханно лежал на земле, кто-то из последних сил сражался или пытался убежать. Ужасное зрелище. Люди без конечностей, кровоточащие раны, и обугленные тела. Снег начал таять, а его остатки покрылись алой пеленой. 
На возвышенности, окруженный врагами, стоял дворец. Он полыхал и рушился; слуги пытались сбежать от огня, но их перехватывали вражеские воины. 
«Дом... », — на мгновение я вспомнила детство, брата, мать и даже отца.
Воспоминания вернулись ко мне, но ненадолго. Они исчезли вместе с огнём. Я снова оказалась во тьме, рыбы уплыли от меня, словно от хищника. Я же стремительно полетела вниз, словно кто-то толкнул меня с обрыва. Бесконечная пропасть. Я неслась на дно все стремительнее: чем быстрее лечу, тем больнее будет падать. Слова... Чьи? Я не помню. Но мне больно.
И когда по спине прошлись мурашки, уже предвещая падение и неминуемую смерть, кто-то взял меня за руку. Рука потянула меня, и я вновь стояла окруженная слизью. А передо мной девочка: кудрявая, низкая, с одной родинкой под глазом, а другой на щеке. Грязная, злая, но в дорогой, обшитой золотой нитью курте. 
— Ты напугана, — сказала она. Вид ее был до боли вымученным, казалось, что она она ужасно устала. — Что тогда, что сейчас. Ты боишься будущего, не так ли? — глаза наши, одинаковые: томные карие, немного серые, внимательно друг на друга смотрели, как бы запоминая. В моем случае, вспоминая.
— Я – это ты. Просто чуть раньше... Есть еще ты и я, но чуть старше... Если доживем... Нас много таких... мы все разные. От твоих выборов зависит многое... Слишком многое.
Ее слова обрывались и менялись, будто при сильном ветре. Я не могла до конца понять их смысл. 
Единственное, что я услышала четко, было:
Ты должна занять предначертанное Богом место. Спаси Дагмар. 
После этих слов она вновь схватила меня и толкнула в бездну. 
На этот раз я все же упала на дно. Ужасная, дикая боль. Я явно переломала себе все кости, и умираю от потери крови... 
Сколько времени я пыталась оправиться и встать – не знаю. Но когда это все же вышло, я двинулась вперед, в неизвестность, словно через болото. Глаза не видели ничего. Совсем ничего, сознание словно раскололось на тысячи кусочков, а мне пришлось собирать его вновь. Будто из разных концов вселенной каждой моей частичке приходилось преодолевать тысячи футов, дабы хоть немного приблизиться к другой. 
Прошла вечность. Как минимум дважды. 
И лишь по истечении этого внушительного срока, я смогла услышать вопли и крики, полные страха и животного ужаса. 
Я попыталась открыть глаза, но физические чувства заставили меня пожалеть о решении вернуться в мир человеческий.
В голове гудит, глаза словно иголками пронзили, а дышать оказалось настолько больно, что захотелось вскрыть себе глотку. Ко всему прочему, судя по ощущениям, я нахожусь в какой-то телеге. Меня тошнит и укачивает. 
В таком обессиленном состоянии я пролежала предположительно с неделю (опять-таки, по ощущениям). 
Открыв слипшиеся очи, в левый глаз тут же попало нечто холодное. Это заставило меня вновь зажмуриться.
«Снежинка? Это снег? Сейчас же осень».
Я подскочила, и сразу же об этом пожалела. Вскрытая гортань, и непонятно откуда взявшаяся боль в районе зубов дала о себе знать. А, еще и живот в три погибели скрутило от недостатка пищи. 
Но обо всех недостатках физического состояния я забыла, когда узрела, где нахожусь. 
Вокруг метель. Снега по пояс, не меньше, впереди лишь бесконечная дорога, а я сижу в огромной телеге, что достигает пятидесяти футов в длину. Меня окружают трупы и полуживые, как я сейчас, люди. В основном это дети и подростки чуть старше меня. Они плачут и кричат от боли, а во рту у них прорезаются огромные шипы, иначе – зубы. Такие же, в два ряда, что я видела у ворона, разодравшего мою плоть. 
Путем несложных логических цепочек, поняла, что во рту режет неспроста. 
От ужаса меня передёрнуло, и я интуитивно попятилась назад, задев чье-то холодное, словно лед, тело. 
Даже в крысином конце я не видела настолько изуродованных трупов. 
Словно не человек вовсе, а свиной фарш. У меня даже идей нет, от чего наступила смерть, и насколько она была мучительной.
В месиве я узнала голубую планкетную ткань. Та девушка, Валерия. Такая красивая, статная и милая, сейчас мертвым грузом лежит в непонятном месте, изуродованная до неузнаваемости, разлагается. 
Лишь сейчас я почувствовала эту трупную вонь, что исходила от сотен тел. Тошнота встала комом в горле. Я сглотнула его, стараясь совладать с эмоциями. Мне нужно узнать где я нахожусь, и что здесь, мать вашу, происходит. 
Я вновь подняла голову. Это все также больно, но относительно терпимо. Все же адреналин берёт своё. 
Вдалеке, где-то в самом начале этой странной повозки, находится чёрная фигура, и по-моему, она проявляет ко мне открытый интерес. 
Возможно, мне стоит пойти к нему? Почему-то кажется, что он может мне помочь. 
За время глубокого сна мои мышцы атрофировались. Встать оказалось почти непосильной задачей. Кровь долго не поступала в нижнюю половину тела, и ноги свело судорогой. 
Пару минут мучений, и я смогла отправиться вперёд. 
Переступая через полусгнившие трупы с закрытым носом, я осмотрела на лес. Он нескончаем. На ёлки, что полностью покрыты снегом. И все лучше поддавался рассмотрению некто. 
Человекоподобное существо с огромными зубищами. Предполагаю, подобие вороны с человеческим телом. Ртина огромная, клыков больше раза в три, чем у детей в телеге, и все в крови. Зато в строгом костюме. 
Непонимание и испуг прибавляются с каждым тяжелым шагом. 
Не знаю, зачем я иду к нему, что останавливает меня развернуться и побежать вглубь елей, но я иду, и остановиться, по неясным причинам, не могу. Обувь хлюпает по лужам, они смешались с кровью, от чего цвет стал темным. Я чувствую на себе каждую пылинку, всю грязь и вонь, которой окружена. 
На ватных ногах я добралась к чудищу. Нас разделяло всего три фута. И мое, выпрыгивающее из груди сердце. 
«Оно» улыбнулось мне, и по телу пробежала легкая дрожь от подкатившей тошноты. Мерзкое, противное, дьявольское создание. 
—Ребёнок, — сказал он, словно подводя итоги увиденного. — К-а-л-е-к-а, —подытожил монстр. 
—Ребенок слаб, он скоро умрёт, — не возникать кажется более мудрым решением, чем спорить. 
—Где я? Как мы едем? В смысле, какое парнокопытное в принципе смогло поднять такую громадину? 
—Все перед твоими глазами, дитя, — он подтолкнул меня вперед своими на половину птичьими лапами (предполагаю, это его руки). 
Внизу, прямо под нами, там тысячи людей. И все тащат эту огромную телегу на своих плечах. Они одеты слишком легко, чтобы не окоченеть от холода. Мужчины даже не вздрагивают, ступая в очередную ледяную лужу, и их спины не сгибаются под в весом в десятков тысяч фунтов. Люди самостоятельно толкали колёса, что застряли в снегу собственными руками. 
Мне стало их жаль. Я впервые так посочувствовала роду человеческому. Ведь даже в крысином конце я не смотрела с жалостью к соотечественникам. 
Они дали мне понять, что я, одетая в легкое льняное платье и чулки не чувствую никакого мороза. 
—Они, —начал ворон. — Не живые. 
—Они тоже калеки, но иначе. Не способны мыслить, — он покрутил лапами у виска, —идиоты.
«Глупый сон. Предсмертный бред, не иначе» — подумала я. 
— Тебя ждёт их участь, ребенок, — на мое непонимание существо испустило подобие смеха, и добавило: — Ребёнок и идиоты умрут одной смертью. 
Да я из ума выжила. Или он... А может и я, и он. Вместе. 
— Для смертника это разве важно? 
— Кто ты? 
— Ты видишь это намного лучше меня. 
— Вижу, но не знаю. — чудище пожало плечами, и судя по всему, не имея желания продолжать разговор, глядел вдаль. 
«Какой доброжелательный чёрт» — с этой мыслью я улеглась неподалеку, ибо больше делать нечего. 
Все же, я до сих пор считаю, что мертва. Поэтому это или загробный мир, или предсмертный кошмар.