Пока не станет тошно | Турбо

[ 19 ]

За окном мелькали пейзажи: сгорбившиеся деревья, редкие полуразвалившиеся избушки, густые и темные лиственные и хвойные леса, подсолнуховые поля. Мое сердце сжималось от тоски. Я обняла свою дорожную сумку и, прикрыв глаза, погрузилась в раздумья.

Ночь моего возвращения домой была словно в тумане – я почти не помнила, как дошла до квартиры, а разговор с Валерой лишь короткими, но такими понятными, к сожалению, обрывками остался в моем сознании. Я не переставала мучать себя мыслями о том, что во всем была лишь моя вина. А почему? Не знаю. Повернуть бы время вспять...

Я звонила дяде. Это был долгий и очень тяжелый разговор. Я плакала в трубку, просила, чуть ли не умоляла его забрать меня. Купить билеты в Москву. Он, тяжело вздыхая и постоянно охая, все же успокоил меня своим сухим: «я устрою». Буквально через день он сообщил мне, что ровно через две недели я буду уже в столице. Не могу сказать, что я была по-настоящему рада этому событию. Все же, если бы не последние обстоятельства, я бы даже и не раздумывала над переездом. А сейчас мне хотелось начать все с чистого листа. Вдали от всего, что смогло бы мне напомнить о том, что произошло.

Все эти две недели, что я провела в полном заточении в своей же квартире, казались одним сплошным и очень долгим вечером. Я никуда не выходила, почти не вставала с постели, лишь изредка выбираясь к холодильнику или в туалет. Никто даже не позвонил: ни Айгуль, ни Марат, ни Валера. Последний более всех послужил причиной моего резкого переезда.

Еще пару часов назад я была на вокзале и размышляла над тем, какая эта Москва? Я никогда там не была, иногда видела фотографии величавой Красной Площади на вырезках журналов, рассматривала центральные улочки и поражалась красоте. Там, где я родилась, почти не было красивой архитектуры. Одинаковые серые, чуть ли не могильные, панельки хаотично загромождали дворы, тесно-тесно прижимаясь друг к другу. И люди в Москве другие. Чопорные. Мой дядя – коренной москвич, который женился на моей тете, которая, собственно, приехала в столицу из Казани. Она рассказывала своему брату – моему отцу – о том, что там все такое напыщенное и неискреннее, что хотелось рвать кожу и плоть в клочья. Но прошло время. Она и сама превратилась в вечно недовольную карьеристку, которой приходилось держать все на себе.

Там, на вокзале, на информационной доске, я случайным образом увидела объявление о розыске. Знакомое лицо. Я была удивлена, когда подошла ближе и узнала в нем Желтого – авторитета «Домбытовских». По тексту, указанному под его фотографией, я поняла, что это именно он и убил Суворова Владимира. Адидаса старшего. Я несколько раз перечитывала одно и то же предложение. Когда это все закончится? Ответа на такой наивный вопрос у меня не было.

***

Прошел месяц. Я сидела в кресле в гостиной и аккуратным почерком выводила буквы, переплетающиеся в слово «любовь». Я все время думала о Валере. Плакала ночью, стискивая в зубах кончик одеяла. Было очень грустно, что все закончилось, так и не успев начаться. Тем более, что закончилось так! Зачеркиваю то, что уже успела написать. Теперь вместо «любви» на странице моего дневника поселился хаос: острый кончик простого карандаша расцарапал поверхность бумаги, а в самом центре появилось огромное серое пятно от мягкого грифеля.

Я отбросила тетрадку. Стояла у окна, поливая еле распустившийся бутон неизвестного мне цветка. Осторожно коснулась листочка, он податливо качнулся. За окном цвели кусты сирени. Скорое лето уже дохнуло ароматом зелени на всю Москву, предвещая скорые каникулы и отпуск.

Меня тоже ожидал длительный отдых от школы. Я уже успела подать документы в ближайшее учебное заведение. Многие удивились – редко такое бывает, когда новенькие появляются прямо под конец учебного года. Я старалась усердно учиться, посвящая почти все время домашним заданиям. Но мне также пришлось устроиться на работу, как и обещала дяде. Теперь я была официанткой в ресторане его уже покойной жены. Конечно, все сразу встрепенулись при виде меня. Пособолезновали, каким-то образом оформили меня, выписав достаточно большую зарплату. Я была благодарна. Но, если честно, работа мне совсем не нравилась. Туда приходили все – и рабочие заводов, и местные предприниматели. И все вели себя так, словно им все дозволено. Бесит!

Я скучала по дому. И ничего не помогало мне справиться с нарастающей душевной пустотой...