Коричневатая дымка густеет. Зачем они сбрасывают их? Какие-то люди стоят у расселины и всматриваются в Глубину. Один из них только что сбросил ещё одно отвратительное создание в зияющую тёмную дыру. Но свет меркнет и... шлёп... В мешке уже копошатся новорождённые уродцы. Они урчат и ворчат. Трутся друг о друга, пошевеливая беспалыми ступнями, обвивают друг друга. Теперь и они похожи на уродливое корневое сплетение, запрятанное в самую глубину истёртого мешка. Но они не мертвы. Пока что нет. Запах воды, это... озеро? А теперь куда-то вверх. Люди поднимаются по спиральной лестнице, и сыростью уже не пахнет, но зато пахнет... дымом? Таким сладким и убаюкивающим, что боль уже не такая ясная, не такая... Чья-то рука хватает одно существо за другим и подносит к свету, тусклому и пугающему. Они не хотят здесь находиться, они хотят обратно, туда... Низкий человек стоит у длинного стола. Всё вокруг перепачкано молочно-белой жидкостью, и человек собирает её в небольшие сосуды, но зачем она ему? Неужели он и вправду думает, что это положит начало тому, чего он жаждет сильнее, чем всего остального? Глупец. Но его глаза выглядят точно так же, как и глаза тех, кого он разделывает, хотя для них есть еле ощутимое различие. Кровавые колечки блестят при свете старого фонаря. Железные корни замысловатого светильника оплетают слабый, никак не желающий потухнуть огонёк. Кажется, что и ему здесь не место. Кажется, что здесь должна быть лишь темнота, кромешная и беззвучная, но шлёп... Из-за ширмы доносится невнятный писк, смутно напоминающий отчаявшийся зов родителей, ему вторят другие. Слышится всплеск, и в воду падает очередное туловище, лишённое конечностей. Оно погружается в деревянное ведро, обитое железными кольцами, и на поверхность выплывают одиннадцать пузырьков воздуха. Но остальным не страшно, они неспешно кивают незрячими головами, когда очередное тельце скрывается в молочно-белой воде. Они всё танцуют, оплакивая умерщвлённых. Но почему этот человек приближается? Все семеро уже давно покоятся на столе, разодранные на куски, но он ещё не закончил. Почему он не закончил? В его руках отливает белым старинное лезвие. Он приближается, но зачем? Наверное, я тоже ксоот.
