В ловушке у чувтв| ЗАКОНЧЕН

Дашь?

Сейчас ровно пол четвёртого, я сижу на подоконнике и выкуриваю последнюю сигарету из пачки. Комната уже полностью ими пропахла, да и я тоже. Дым сигарет уже разъедает лёгкие, но мне плевать. Я не чувствую боли. Я вообще ничего не чувствую.

Каждое мое утро было похоже на все остальные. В моей жизни не происходило ничего интересного. Я просто жила и надеялась, что смогу прожить так все дни, что мне остались.

Я смирилась. Смирилась, что в моей душе будет пустота. Смирилась, что мое сердце больше не будет биться. Смирилась, что не могу полноцено дышать. Смирилась, что моя жизнь больше не как из сказки. Смирилась, что куда бы я не пошла, Влад меня догонит.

Как забавно наблюдать за тем, как человек умирает изнутри. Особенно, если этот человек ты. Ходишь как живой труп,без эмоций и лишь изредка улыбаешься, что б другие не думали, что у тебя в жизни все плохо. Когда ты каждый день думаешь о том, что всем было бы на много лучше без тебя, у людей пропало бы волнение по поводу тебя, но ты не можешь уйти потому, что тебя останавливают. Боже, как это сложно. Я просто устала от всего.

Я хочу отдохнуть от себя. От своих постояных сомнений, страхов, мыслей, воспоминаний. Хочу выйти из своей больной головы. Я надоела сама себе. И мне просто катастрофически надоело свое общество.

Всю жизнь бегу как белка в колесе и от чего спрашивается? Правильно, от самой себя. Вечно о чем-то думаю, размышляю, ищу сенс жизни, хочу стать лучше, из кожи вон лезу, чтобы мама по головке погладила, хотя она меня гладит просто за то, что я есть. Вечно всё делаю намного сложнее, чем всё есть на самом деле. И все проблемы только из-за меня самой.

Выкидываю окурок в окно и прикрываю уставшие глаза. Перед глазами вновь счастливые лица друзей, наши посилелки на базе, моя гитара и Ваня рядом. По щеке течёт слеза, но я быстро её смахиваю. Нечего разводить сырость. Смотрю вновь на время и ужасаюсь тому, как оно скоротечно.

Спрыгиваю с подоконника, направляюсь за косметичкой и в ванную. Сегодня мне уже точно нужно появиться в школе, пока Тамара Михайловна не начала звонить в колокола и оповещать маму о моих двухнедельных прогулах.

Раскладываю всё на раковине и опираясь о неё, смотрю в зеркало. По щекам вновь текут слёзы и теперь я не в силах их остоновить. Господи, в кого я вновь превращаюсь? Под глазами огромные синяки, по всему телу синяки, а волосы похожи на птичье гнездо. А Ваня любил мои волосы... Вот именно, любил, сейчас он наверное ненавидит.