Свой поступок Таширо мог объяснить только болезнью. Ну, там: температура, спутанное сознание, бред... Наверное, люди в таком состоянии делали вещи и постраннее. Хотя, ничего более странного, чем написать сообщение Ханзаве Масато, Таширо придумать бы не смог.
Не Кедзи, который примчался бы через минуту, вывалил на него все сведения, почерпнутые из справочников, поставил пять-шесть подходящих диагнозов и пригласил врача. От него можно было ожидать чего угодно и когда угодно, что ему очень нравилось. Он был тем, с кем он дружит со средней школы и Таширо был уверен, что Кедзи придет. Но он ему не написал.
Не Мияно, который битый час бы ахал, переживал, а потом позвонил бы Сасаки и весь веселый бардак со школы за считанные секунды примчался бы домой к Таширо. Чтобы кормить, лечить, укутать в теплый свитер, растереть вонючей мазью. Не Куресаве, который точно пришел бы с девушкой, ведь сейчас они точно где-то на свидании, чтобы одна, гладя по голове, скармливая с ложечки медовый чай, а второй, без долгих разговоров, переправил бы больного друга в больницу.
Даже не Огасаваре, в конце концов, предоставив ему решать, что будет проще: отравить Гонзабуру с целью прервать мучения или все же попробовать помочь, поскольку Огасавара, в общем-то, уже смирился с несправедливостью этого мира и наличием в нем еще одного раздражающего парня по имени Гонзабуру Таширо.
Но нет!
Он.
Написал.
Ханзаве.
Температура была высокой, мокрые волосы противно липли ко лбу, перед глазами все плыло... Через какое-то время Таширо немного пришел в себя и обнаружил, что лежит на влажной от пота, скомканной постели, дрожит от озноба и при этом сжимает в руках сломанные ручку и карандаш. Листы с недовыполненной домашней работой разлетелись по полу.
Несмотря на то, что помянутый в бреду Масато был весьма нелестного мнения о его умственных способностях, сделать несложный логический вывод Таширо смог даже в таком болезненном состоянии. И то, что все бредни с отправкой письма ему только привиделось, как ни странно, скорее разочаровало: повторить свой подвиг еще раз, когда сознание более-менее прояснилось, он бы не смог.
Отбросив бесполезные принадлежности, Таширо обхватил себя руками за плечи в тщетной попытке согреться: жар сменил озноб и теперь ему казалось, что весь его скелет превратился в лед, медленно замораживая кровь в жилах. Казалось, еще немного и он точно потеряет сознание снова.
