Я куплю тебе новую жизнь (от 18)

1 глава

- Повторное слушание по делу Люциуса Абрахаса Малфоя открыто. Требую полной тишины в зале. Господа журналисты, вас это тоже касается, – негромкий голос секретаря Главы Визенгамота призвал всех находящихся в огромном круглом зале с рядами кресел, размещенных амфитеатром, к порядку.
Члены Высшего Магического Суда, одетые в одинаковые малиновые мантии, разместились в одном секторе, зрители и другие участники заседания – в трех остальных. Возле массивных дверей замерла стража, чьи глаза были устремлены на большое кресло, в котором сидел «виновник торжества». После победы над Волдемортом адвокаты, нанятые Нарциссой Малфой, добились пересмотра дела, и Визенгамот был созван всего два месяца спустя после Великой Битвы. Люциус сидел в жестком кресле, прикованный магическими наручниками, но весь его спокойный, даже равнодушный вид указывал на то, что такое положение его нисколько не смущает и не волнует. Светлые волосы были тщательно расчесаны, исхудавшее в Азкабане тело – упаковано в отличный темно-серый костюм. Но если заострившиеся черты аристократического лица были застывшими, словно мрамор, то в душе Люциуса спокойствием и не пахло. Малфой боялся. И ненавидел. Боялся того, что надежда, подаренная Нарциссой, обернется провалом, и ненавидел себя за эту трусость. Люциус слегка повернул голову и посмотрел в сторону, где сидели жена и сын. Благодаря вмешательству Поттера их даже не привлекали к ответственности, только стребовали астрономической величины штраф. На подобную милость Люциус, осознающий, что натворил вполне достаточно для того, чтобы провести в Азкабане всю свою оставшуюся жизнь, не смел и надеяться. Но... надеялся. Вопреки всему. Серые глаза вдруг встретились с холодными черными. Северус. Сидит рядом с Нарциссой и этим явно пытается показать, что герой магической войны, кавалер ордена Мерлина первой степени – на стороне обвиняемого. Это бросало дополнительный белый камень на чашу весов правосудия. Да и благодушная улыбка Главы Визенгамота, Альбуса Дамблдора... Впрочем, только наивный может поверить в благодушие и всепрощение Великого и Не Очень Светлого Волшебника. Сжав пальцами твердую поверхность подлокотника, Малфой выпрямил спину и повернулся лицом к судьям. Весь процесс слушанья прошел для него как в тумане. Выступления обвинителей и адвокатов, сбивчивые реплики свидетелей и громкий стук молотка, призывающего к тишине и порядку, смешались в причудливую какофонию звуков, эхом звучащую в ушах усталого и отрешенного Люциуса. Запомнилось только выступление Северуса, его весомые доводы, произнесенные внушительно-глубоким голосом.
- Судьи должны провести совещание, - объявил секретарь, но тут в зале послышался возбужденный шум. Люциус не мог повернуться, чтобы посмотреть назад, в сторону дверей, но смог расслышать слегка запинающиеся шаги человека, медленно приближающегося к месту, где выступали свидетели. Повернуть голову значило проявить недостойное Малфоя любопытство, и Люциус ждал до тех пор, пока невысокий, худощавый мужчина не взойдет на небольшую трибуну, тяжело подволакивая одну ногу. Когда он повернулся лицом, Малфой с трудом удержался от изумленного возгласа. - Простите, господа, - голос пришедшего звучал тихо, но уверенно
– Сова немного опоздала, да и я сейчас не такой... резвый, как раньше, – он помолчал и с мягкой улыбкой продолжил
- Гарри Джеймс Поттер, лорд Поттер, лорд Блэк, прибыл на заседание, чтобы свидетельствовать в пользу... обвиняемого.
Поднявшиеся в зале заседаний шум и крик заставили Гарри поморщиться, словно от сильной боли. Люциус, не отрываясь, рассматривал неожиданного защитника и не мог унять любопытство, смешанное с изумлением. Конечно, пребывание в Азкабане могло немного изолировать его от событий в магическом мире, но Нарси или Драко всегда старались передать ему газеты. И ни в ОДНОЙ из них не было ни колдографии, ни упоминания о ТАКОМ Поттере, Гарри Поттере, победителе Того-Кого-Нельзя-Называть. Бледное лицо семнадцатилетнего... вернее, уже восемнадцатилетнего волшебника поражало своей изможденностью. Если бы не зеленые глаза под прямыми черными бровями, найти хоть одну яркую черточку на этом лице было бы трудно. Но больше всего Малфоя удивили волосы вечно растрепанного (как он запомнил) мальчишки. Коротко стриженные, они едва прикрывали лоб, пряча пресловутый шрам. Угольная чернота на висках превратилась в сияющее серебро седины, вызывая этим... нет, не жалость, а... уважение. Что-то в закрытой на множество замков душе Люциуса дрогнуло, когда Поттер привычным жестом поправил свои новые очки, а потом вдруг снял их и близоруко прищурился, глядя куда-то в сторону семьи Малфоев и Снейпа, сидящего рядом. Гарри глухо откашлялся и, наконец, посмотрел на Люциуса. Доверительно сказал, неизвестно к кому обращаясь:
 - У меня сегодня День Рождения, знаете ли... Хороший такой день, 31 июля... Много поздравлений, пожеланий...
 Люциус не выдержал и взглянул на Северуса. Тот смотрел прямо перед собой и ничем не давал понять, что удивлен странными речами бывшего студента.
 - Гарри, мы рады, что ты все же нашел время к нам прийти, - улыбнулся Дамблдор. – Позволишь продолжать?
 - Конечно, Альбус, - перемена в выражении лица Поттера снова удивила Малфоя. Юноша сосредоточился и подошел к кафедре, за которой выступали свидетели, вплотную, практически наваливаясь на нее. Очки сверкнули нестерпимым блеском, ложась на полированную поверхность. Тонкая рука с подрагивающими пальцами устроилась рядом с ними. На эту руку с красивым перстнем на указательном пальце Люциус вдруг уставился с таким вниманием, словно увидел перед собой философский камень.
- Итак, Гарри, о чем ты хотел нам рассказать? Помимо того, что у тебя сегодня День Рождения? – в голосе Дамблдора слышалась легкая нотка смеха. Но Поттер веселья не поддержал. Люциус видел, как дрогнуло лицо юноши, когда Глава суда заговорил.
 - Я хотел поговорить с вами о семье. И долге каждого из ее членов перед своими родными. Как вы все знаете... кто из моих слов, кто из газет, а кто-то даже был очевидцем тех далеких событий, мои родители свой долг передо мной выполнили. Сделав самое большее, что могли – отдали за меня свои жизни. Я никогда не знал, что такое быть членом семьи, ощущать заботу матери и поддержку отца. Меня больше никто не любил так, чтобы отдать за меня жизнь... Кроме Сириуса, смею надеяться. Поэтому люди, которые делают все мыслимое и немыслимое, чтобы спасти своих близких от боли, пыток и даже смерти, вызывают у меня восхищение. Даже если методы для достижения этой цели не совсем... правильные в глазах общества.
Гарри сделал паузу, и Люциус смог перевести дыхание. Ему пришлось вслушиваться в негромкий голос юноши, он боялся упустить хоть слово, хотя Поттер не сказал пока ничего по существу. Гарри пробежал взглядом по залу, словно с трудом понимая, как сюда попал, а потом, остановив взгляд на Снейпе, продолжил говорить:
 - В молодости... Мы все склонны делать ошибки. Особенно, если обстоятельства складываются таким образом, что ошибочный путь становится самым приемлемым. Разными бывают эти обстоятельства... Одиночество и желание быть частью чего-то сплоченного. Детская или юношеская обида и желание отомстить... Унижение и желание показать себя в другом свете... Влияние родителей, не осознающих, куда они толкают своих детей. Последнее в полной мере касается мистера Малфоя. Как я прочитал в архивах, его отец, Абрахас Малфой, был одним из ярых сторонников Волдеморта в годы его становления. Возможно, на тот момент проповедуемые Темным Лордом истины казались чем-то... ошеломляюще интересным. Нужным. Важным. Хочу сказать, что некоторые из них я бы и сам поддержал, - Гарри улыбнулся, услышав шум за своей спиной.
 – Конечно, сторонники Волдеморта слишком заигрались во власть, перетягивая на свою сторону всех, кого можно, увеличивая этим свое влияние. Абрахас воспитывал сына в этой среде, своим авторитетом подавляя любые другие варианты выбора. И на руке наследника старинного, гордого магического рода появилась черная метка. Рабская метка! – Гарри вдруг поддернул рукав, и ближайшие к нему маги отшатнулись с перекошенными лицами. Поттер засмеялся и провел дрожащей ладонью по отвратительному рисунку, растирая чернила в грязную кляксу.
 - Это только рисунок, а вам уже страшно, - в гробовой тишине продолжил Поттер.
 – А представьте, во что превратилась жизнь того, кто носил оригинал, а не нарисованную чернилами копию. Был ли у него выбор? Да, был, скажете вы. Да, был, скажет Северус Снейп, которого я безмерно уважаю. Но о каком выборе могла быть речь, когда от твоего решения зависят жизни родных людей? Жена, сын, семейные ценности, родовая гордость... Возродившийся Волдеморт был мало похож на того харизматичного человека, за которым в свое время последовало множество магов. Но даже при всем желании, уйти в отставку, сказав: "Знаешь, Томми, я как-то больше не хочу играть в твоей песочнице", было невозможно.
Люциус неосознанно наклонился вперед, цепляясь пальцами за твердую древесину подлокотника. Казалось, он один в зале заметил, как судорожно руки Поттера схватились за края кафедры, как побелело его и без того бескровное лицо, как в тихом, размеренном голосе начали проскакивать напряженные нотки. А юноша, тем временем, продолжил: - Думаете, мистеру Малфою, любителю тонких политических интриг, ценителю хорошей жизни и великолепному бизнесмену, уверенно умножающему семейное состояние, хотелось идти по первому зову сумасшедшего и убивать никому не нужных магглов? Или вертеться ужом и орать от нестерпимой боли под Круцио Лорда? Кто из вас может похвалиться таким милым жизненным опытом? – Гарри обвел глазами зал и криво улыбнулся.
 – Думаю, нас тут наберется не больше десятка, включая авроров. Многие знают, что такое Круцио, только по описанию в книгах. – Гарри вдруг оживился, улыбнулся, заставив Люциуса вздрогнуть
- А хотите, я вам продемонстрирую? Как это делал мой профессор – отличный преподаватель, кстати, Барти Крауч-младший. Пожиратель Смерти.
Дамблдор поднял руку ладонью вверх и негромко ответил:
- Гарри, демонстраций не надо, мы тебя поняли.
Поттер дернулся и опустил голову:
- Так вот... Не думаю, что мистер Малфой был сильно заинтересован служить Лорду на новых условиях. Но... представьте, что вашу жену или мужа пытают Круцио на ваших глазах, а сына или дочь, возможно, ждет та же участь... Что вы сделаете в этом случае? Конечно, если вы любите своих родных. Как, думаю, любит своих мистер Малфой. Хотя, за что можно любить этого мелкого белобрысого хорька, достававшего меня все школьные годы, я не понимаю, - с кривой ухмылкой закончил Гарри. А потом добавил
– Я не сказал еще кое-что. Люциус Малфой знал, что Северус Снейп – шпион Ордена Феникса и не только не выдал его, но и по мере сил пытался передать информацию. Да и если вспомнить нашу с мистером Малфоем встречу в Министерстве, - Гарри посмотрел на Люциуса, - то вряд ли бы мы, наивные студенты, ушли оттуда живыми, если бы у него было желание убить нас. Я все сказал. Если потребуется подтверждение под Веритасерумом, вы, Альбус, знаете, где меня можно найти.
Гарри медленно пошел вниз по лестнице, спускаясь в зал. На последней ступени он вдруг остановился и, снова мельком взглянув в сторону Снейпа, негромко произнес:
- Отпустите вы этого Малфоя, он больше не будет, да, Люциус?
 Малфой и сам не заметил, как зачарованно кивнул несколько раз, подтверждая по-детски прозвучавшую клятву. Вывернув шею, он еще успел заметить, как к пошатнувшемуся Поттеру подскочили рыжие близнецы Уизли и, обхватив с двух сторон, повлекли его к выходу. Звонкий стук молотка утихомирил поднявшуюся в зале бурю. Члены Визенгамота долго совещались, закрывшись чарами тишины, а потом расселись по своим местам. Люциус выпрямился на своем «троне» и гордо поднял подбородок. Он был готов принять даже самый худший приговор, поэтому количество поднятых в его пользу рук, которых оказалось пусть ненамного, но больше, чем против, ошеломило его. Дамблдор перегнулся через свой стол и без улыбки сказал: - Вы свободны, мистер Малфой. Копия оправдательного приговора и список некоторых ограничений будут высланы вам в Малфой-мэнор. Наручники, удерживающие руки Люциуса, со звоном упали вниз, на каменный пол, и Малфой поднялся. Когда он уже сделал шаг к спешащим к нему сыну и Северусу, ведущему Нарциссу, Дамблдор добавил:
- Можете поблагодарить Гарри. Не знаю, чем вызвано его стремление вызволить вас из Азкабана, но мальчик сбежал ради этого из Мунго, где проходит сложное восстановительное лечение. Если вы это не оцените, то...
 - Не волнуйтесь, Альбус, - Люциус впервые заговорил, и сам удивился хриплости своего голоса.
 - Малфои умеют быть благодарными. Дамблдор хмыкнул и насмешливо, как показалось Люциусу, посмотрел на него:
 - Главное, чтобы Гарри понял, что это благодарность.
***
- Гарри, мы знали, что ты...
 - Самоотверженный...
 - Придурок, но...
- Рвать когти из Мунго для того...
 - Чтобы спасти этого Малфоя из Азкабана...
 Близнецы тащили Гарри, поддерживая его под руки, и выговаривали в два голоса, напомнив этим свою матушку Молли. Когда Гарри прислал им Патронуса и попросил сопровождать в Министерство, Уизли с радостью согласились помочь, даже не спрашивая о причинах.
- Меня вызвал Северус, и я не смог отказать ему в такой малости, - Гарри попытался улыбнуться, но ни Фред, ни Джордж на улыбку не повелись.
Наоборот, нахмурились и ускорили шаг, фактически неся Поттера в сторону Атриума
 - Мантикора бы покусала этого Снейпа, - проворчал Фред, толкая Гарри в камин.
 - Пожалей животное, еще отравится, - недовольно добавил Джордж, бросая под ноги дымолетный порох.
 – Магазин «Ужастики Умников Уизли».
 Оказавшись в знакомой обстановке упорядоченного хаоса, близнецы повлекли молчаливого друга на второй этаж и помогли устроиться на широкой кровати в гостевой комнате.
- Вы не правы, - отдышавшись, заговорил Гарри.
 – Я был искренен. Если бы знал заранее об этом слушании, то Снейпу даже не пришлось бы меня вызывать. К сожалению, в Мунго меня держали в полной изоляции, спасибо хоть палочку не отобрали. Фред покачал головой, но промолчал. Джордж не был столь сдержан:
- Снейп, Снейп! Ты что, собираешься делать все, что он попросит? Гарри! Поттер поднялся на локте и виновато посмотрел на Джорджа:
- Ты же знаешь, Джи-Джи...
- То, что ты втюрился в Снейпа еще в школе, мы знаем, - заговорил Фред.
 – Но то, что ты при этом потерял самого себя... Нужно вернуть тебя в Мунго, они явно что-то не долечили.
- Нет, брат, - Джордж хитро улыбнулся Фреду
- сами его полечим. А если мы за что-то беремся, Гарри, то всегда добиваемся положительного результата. Кому, как не тебе, это знать?
 Гарри упал назад на подушки и закрыл глаза. Да, на шестом курсе, когда Дамблдор рассказал ему, на чьей стороне Снейп и о причинах его перехода на светлую сторону, в душе сначала зародилось глубокое уважение, потом восхищение, а следом – это болезненно-горькое чувство – безответная влюбленность. Гарри всеми силами пытался избавиться от этой непрошеной любви, но пока проигрывал по всем пунктам. Одно хорошо, ему удавалось держать свои чувства в тайне даже от близких друзей, за исключением близнецов и... самого Северуса. Близнецы подловили друга на откровенности, когда Гарри стало совсем худо, и он не выдержал постоянного груза, сплавленного из ответственности, страха за себя и близких, усталости и отчаянья. Но они поклялись молчать и выполнили свою клятву. А после победы над Волдемортом, когда Гарри отлеживался в больнице, приходили каждый день, чтобы проведать его, поддержать и развеселить. Это у них получалось лучше всего. Но, стоило Снейпу хоть как-то напомнить о себе, как Гарри снова замыкался, замедляя таким настроем свое выздоровление. -
 Я согласен, Фред, Джордж... - Поттер серьезно посмотрел сначала на одного брата, потом на другого.
– Что угодно, но избавьте меня от этого наваждения.
- Ты сам нас попросил, Гарри, - на губах близнецов появились одинаковые коварные улыбки.

проду выложу на 2 звездочки)