Жемчужинка для мажора D&J

25 глава

Юлия

С того дня Вячеслав ещё раза три за прошедшие две недели заглядывал к нам под различными предлогами. Даня бесился. А я замечала то, что он никак не хотел замечать в отце — любовь к сыну и затаённую печаль на дне карих глаз.

С чем была связана грусть, похожая на давний шрам, во взгляде Милохина старшего, мне оставалось лишь гадать. Лезть блондину в душу я не собиралась. Он и без того ходил какой-то взвинченный после каждого разговора с отцом.

Учёба ближе к концу семестра становилась всё труднее, и забирала всё больше свободного времени. Нормально поговорить об упомянутой Даней свадьбе нам не удавалось. Да и никто из нас двоих не желал первым поднимать эту тему. Мне было неловко, а Милохин, видимо, чувствовал это и продолжал молчать, ожидая подходящего момента.

Тем временем приближался день студентов, вечеринка посвящения, которую традиционно проводят в честь первокурсников. Однокурсники, особенно женская часть нашего потока, активно готовились к предстоящему мероприятию. Кто-то даже вступил в студенческий совет, чтобы стать организаторами.

Полина оказалась среди таких активистов.

— Уже выбрала платье?

Мы с Красновой сидим в библиотеке, готовясь к промежуточному модулю. За окном осень борется с зимой за свои права, что выражается в промёрзлой погоде и почти голых деревьях. Поэтому среди ряда книжных полок относительно прохладно.

— Даня заранее позаботился об этом. — Фыркаю я, пытаясь сдержать нежную улыбку, рвущуюся изнутри. — В тот день, когда мы с тобой впервые познакомились, он увидел платье, которое я рассматривала в одном из бутиков, и подарил мне его. Я даже поначалу решила, что это от Стаса.

Мы с подругой переговариваемся вполголоса, чтобы библиотекарша не услышала и не выгнала нас вон.

— Всё никак не могу привыкнуть, что ты не только встречаешься с Милохиным, но и живёшь у него. — Полина закусывает колпачок от ручки и смотрит на меня исподлобья нечитаемым взглядом, поэтому я не могу разобрать, осуждает она меня или просто переживает. — Кто бы мог подумать, что этот шкаф способен на светлые чувства, а не только разводить гарем вокруг себя и пользоваться женским вниманием.

— Не поверишь, но я сама в шоке. — Хихикаю.

— Стас до сих пор болеет. — Неожиданно произносит Краснова и тут же хлопает себя ладошкой по губам, жмурясь. — Чёрт. Я не должна была этого говорить. Стас был прав, язык мой — враг мой.