лунные зимние ночи

moon

Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.

Неудержимо, неповторимо
Все пролетело... далече... мимо...

Сердце остыло, и выцвели очи...
Синее счастье! Лунные ночи!
©С. Есенин[1925]

Зима - самая холодная из всех времен года. Однако многие ждут её с нетерпением. Но только не Бомгю. Он ненавидел зиму, мороз и холод. У многих зимний период ассоциируется с новым годом и рождеством, катанием на санках, лыжах, кому что по душе. Кругом заснеженные дороги и счастливые дети во дворах. Всё это раздражает Бомгю до чёртиков. Он уже и сам не помнит, когда начал чувствовать к этой поре года одно отвращение. Может когда его бабушка умерла в феврале, или пьяный отец отбил всю радость новогодних праздников ещё в детстве. Для него зима - период разгара депрессии и апатии. Состояние ухудшается, а сил вставать с кровати становится ещё меньше.

***

В лицо дует холодный ветер, а снежинки всё летят и летят прямо в глаза, от чего Бомгю кривится и наклоняет голову ниже, натягивая копюшон ещё сильнее. На улице было уже темно - зимой сумерки наступают рано. Чхве мысленной записал этот пунктик в свой список: «Почему я не люблю зиму». Возвращается с учебы в темень, когда в переулке один фонарь, ещё и он слабо моргает, было ужасно. Бомгю боялся темноты, хотя и не признавал этого.

Снимать квартиру одному в какой-то хрущёвке, кстати, тоже гиблое дело. Бомгю ещё даже несовершеннолетний, а уже пахает в школе и на тяжёлой подработке. Если он хочет стать художником и после пойти учиться на высшее образование, придется попотеть. На бесплатку то не светит. Как и грёбаный фонарь, который Чхве уже проклянул миллион раз. Не заметив в темноте замёрзший островок асфальта, Бомгю резко поскользнулся и потерял равновесие, начиная размахивать руками во все стороны.

Уже попрощавшись со здоровым копчиком, Бомгю не почувствовал удара, лишь ощутил невесомость. Чужие руки поймали его. Лучше бы он отбил задницу, ну серьёзно, чем напоролся на старого извращенца. Но голос незнакомца на деда как-то не тянул, уж больно он бархатный.

— Ты не ушибся? – проговорил взволнованный голос, как уже понял Бомгю – не бородатого старика, всего лишь молодого парня, кажется, он чуть старше и выше самого Чхве.