Проснувшись утром, я впервые за долгое время почувствовала себя отдохнувшей. Первые несколько минут в голове царил спасительный вакуум, до того как реальность снова приняла меня в свои свинцовые объятия.
Только тогда я поняла, что лежу под теплым одеялом в комнате, в которой я никогда не была прежде. Попытавшись сесть, я потерпела поражение, отчасти потому что мою талию обвивали сильные, покрытые татуировками руки. Повернув голову, я вздохнула, не ожидая так близко увидеть лицо Гарри. Его глаза были закрыты, ресницы едва заметно трепетали во сне. Не удержавшись, я кончиками пальцев прошлась по его гладковыбритой щеке, вдоль линии скул до подбородка. В этот момент рука Гарри с быстротой молнии перехватила мою ладонь и сжала ее, заставив меня вздрогнуть.
-- Что, по-твоему, ты делаешь? - спросил он хриплым спросонья голосом.
И правда, какого черта я делаю?
-- Не знаю, - прошептала я, замерев от страха.
Парень грустно усмехнулся.
-- Неужели ты до сих пор боишься меня? - спросил он, отпуская мою руку и отодвигаясь к краю кровати.
Я опустила глаза. В памяти еще свежи были воспоминания о том, как Гарри хладнокровно избил меня тогда, в подвале, и как часто после этого он поднимал на меня руку. Не стоит забывать и о том, что именно он похитил меня и продолжает держать меня в этом доме против моей воли. Как я могу не бояться его, по крайней мере, физической боли, которую он может причинить мне?
-- Энди, я смутно помню то, что происходило ночью, - юноша резко перевел тему. - Но этого достаточно, чтобы попросить тебя забыть обо всем, - проговорил он, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову.
-- Хорошо, - соврала я. Черта с два я забуду. Вчерашний разговор буквально вывернул меня наизнанку. Так, что я больше не знала, как относиться к Гарри. Оказалось, что он в еще большей западне, чем я. Он - жертва обстоятельств, жестоких и несправедливых обстоятельств, заставивших его выбрать неправильную дорогу.
В глубине души я понимала, что не должна его оправдывать, но, несмотря на это, продолжала искать доказательства справедливости своей теории. То, как он спас меня от своего брата, дважды; как вытащил меня из ванны в день, который я считала последним в своей жизни. Это и многие другие вещи, мелочи вроде успокаивающих жестов или обеспокоенных взглядов, слов, которые шли от самого его сердца.
