Любовь во время войны

39 глава

Время... Вновь оно не стояло на месте и текло вперёд, оставляя после себя лишь след. Госпиталь уехал. Я долго прощалась с вновь полюбившимися мне людьми. Но дольше всех я прощалась с Олей. Она была той, кому я могла многое рассказать, а она выслушать. Я узнала, что она активно переписывалась с тем парнем. Как оказалось его звали Павел. Блеск в своих глазах Оле спрятать было не под силу. Она так вдохновлёно рассказывала о нём, цитировала строчки из его писем. Я ещё тогда с твёрдой уверенностью могла сказать, что это у них навсегда.

Коля уже подрос. Мне никогда не забыть как он сказал первое слово. Оно правда было на немецком, но меня это устраивало. Ему предстояло жить среди немцев и поэтому мы с Францем решили, что преимущественно мы будем говорить при нём на немецком. Он сказал слово "папа"НЕМ!!! Мне так же не забыть, как он делал свои первые шаги:

-Komm schon, Kolenka...(Давай, Коленька..)- говорила я, держа ребёнка за правую руку.

-Er gibt sich so viel Mühe(Он так старается)- говорил Франц придерживая его за левую руку- Vielleicht fängt er gleich an zu rennen...(Может прямо сейчас начнёт бегать...)

Первые шаги моего сына пробудили во мне иные чувства. Вечером, когда Коля уже спал, а я сама готовилась ко сну, я внезапно села на постель и горько улыбнувшись произнесла:

-Знаешь, Франц... А я свою маму вспомнила... Как она там?... Когда Коля делал первые шажочки я не думала о том, что когда-то моя мама придерживала меня так же... Возможно, тогда и папа был рядом. И брат... Ей сейчас тяжело, а я...

Франц присел рядом на постель и приобняв меня за плечи сказал тихо:

-Ты осталась у неё одна, Юля. И я уверен, она знать, что ты счастлива. Когда война закончиться мы обязательно поехать к ней.

-А ведь мне уже почти 20 лет... До них осталось совсем немного...

-Ты должна отдохнуть- сказал Франц крепко обнимая меня.- Тебе нельзя волноваться.

Я медленно опустилась на постель и спустя немного времени я заснула крепким сном, забывая все дела и проблемы, что случились за сегодня.

Наступила весна 45 года. Наступил май. Франц почти всё время пил. Вновь он вернулся к этому состоянию. Я пыталась говорить с ним, но он не замечал меня. Он не замечал ничего вокруг, кроме радио, которое висело на оной из стен и алкоголя, которым он запивал свою собственную боль, которую, увы, ему приходилось проживать одному. Я никак не могла разделить с ним эту боль, как бы я не хотела. Он не хотел слышать меня.