Любовь не по сценарию

Эпилог

Два месяца спустя
Роня
Со сцены доносилась гремящая музыка. Гитара визжала в Венькиных руках. Сам Веня, охваченный процессом, скакал по сцене в своей счастливой гавайской рубашке. Это было первое масштабное выступление для его группы. Ребята стали хедлайнерами городского музыкального фестиваля под открытым небом. Я видела, как Венька, закрыв глаза, ловит кайф от процесса. Как это здорово, когда человек занимается своим делом.

Мы сидели с Денисом на траве и жевали багет, который я притащила с собой в парк, чтобы кормить уток. Но до пруда мы дойти не успели – начался концерт. Пришлось кормить друг друга. За день мы нагулялись и очень проголодались. Не сдержавшись, я укусила Дениса за предплечье.

– Ай! Роня, ты чего? – засмеялся Мороз.

– Так тебя люблю, что готова съесть вместо батона! Я думала, что так не бывает…

– А я думал, что реки и моря на снимках из космоса голубые, потому что в них отражается небо.

– Серьезно? – улыбнулась я.

– Я уже сегодня говорил, что люблю тебя еще сильнее, чем ты? – склонился ко мне Денис…

К нам подбежала запыхавшаяся Юлька и уселась на траву. На ее голове был венок из одуванчиков.

– Вы не видели моих родителей? – озабоченно спросила подруга, повертев головой.

– А это не они? – кивнула я в сторону сцены.

Адамова проследила за моим взглядом.

– Они! Нет, ну ты гляди, как отплясывают! Давно не видела их такими веселыми и беззаботными!

– Ну вот. А ты еще не хотела знакомить предков с творчеством Веника, – сказала я. – Они же теперь настоящие фанаты!

Мы с Юлькой переглянулись и рассмеялись. Денис протянул мне хрустящий багет. Я откусила небольшой кусочек и положила голову Морозу на плечо. Жуя и щурясь от вечернего солнца, снова посмотрела на сцену.

Если бы про нашу историю снимали фильм, этот майский вечер стал бы отличным завершением картины. Венки из одуванчиков на головах, улыбки, живая музыка, запах черемухи… Можно запускать финальные титры. Хотя…

Я вспомнила, как пару дней назад, дожидаясь Дениса в своем дворе и сидя на нагретом крыльце, встретилась с Федей. Сосед вышел из подъезда с дорожной сумкой на плече. Увидев меня, присел рядом. Я знала, что в последнее время дела у Феди шли совсем неважно. Сначала ссора с Агнией, потом ее побег… А еще в эту весну не стало Клавдии Михайловны. Федя ходил неприкаянным и даже громкую музыку больше не слушал.

Во дворе щебетали воробьи. В окнах дома напротив полыхало жаркое солнце.

– В Питер? – спросила я, кивнув на сумку, которую Федя бросил у ног.

– Посмотрим, что из этого получится. Здесь меня больше ничего не держит.

– Я не знаю питерского номера Агнии.

– А кто сказал, что я к ней? – нахмурился Федя, подняв голову и посмотрев на меня. Но по его глазам, полным тоски, я знала – к ней.

Я лишь пожала плечами. Так мы некоторое время просидели молча. Федя насвистывал себе под нос что-то очень знакомое и грустное.

– Как думаешь, получится у тебя ее найти? – не выдержала я.

На сей раз Федя не стал отрицать, что едет к Агнии. Не глядя на меня, просто кивнул.

Когда он уходил, я долго смотрела ему вслед, до тех пор, пока Федя не скрылся в арке.

Хотелось верить, что у Агнии в жизни все сложится так, как она желает. Все-таки Леманн вынесла такой же урок, какой вынесла и я из этой истории.

Хотелось верить, что ей удастся в будущем наладить отношения с отцом и матерью, а также исполнить свою мечту – стать художницей.

Мне хотелось верить, что их с Федей встреча произойдет достойно нашего воображаемого фильма. Они встретятся на какой-нибудь набережной. Например, на Адмиралтейской. Агния запрыгнет в такси и станет на ходу подкрашивать губы, глядя в зеркало заднего вида. В нем же рассмотрит на улице Федю. Тут же выскочит из машины и пойдет ему навстречу. Потом перейдет на бег. Розовый закат заполыхает над Невой, мокрая после грозы мостовая будет отдавать лиловым, а влюбленное сердце Леманн загремит, как дикий майский ливень…

Мне хотелось верить, что каждый из нас заслуживает хеппи-энда. Пусть у Агнии и Феди будет именно так.

А вот теперь точно все.

Стоп!

Снято!