Одно сердце на двоих

Эпилог

Орландо

Розоватость неба плыла через окна нашего дома, пока я наблюдал за Каяной, которая спокойно перебирала красноватые лепестки Азалии. Сегодня она посадила более одиннадцати кустов цветка, заполняя ими весь сад дома, прежде чем закончить работу. Те цветы, которые были посажены три года назад, уже закончили свой рост, а новые были совершенно маленькими по сравнению со старыми.

Каяна развернулась и зашагала к французским дверям, снимая грязные перчатки с рук. Её седина прядями спадала на лицо после долгой рассадки цветов.

С улыбкой она зашла в дом. Морщины собрались вокруг её голубых глаз.

— Готово, дорогой. Пусть твой глаз радуется, — мило произнесла она, поглаживая меня по плечу.

Я, поджимая губы, улыбнулся ей.

— Спасибо, что делаешь это для меня. Кому-то другому я бы не позволил, — сказал я, потирая отросшую щетину.

Каяна вздохнула рядом со мной.

— Дорогой, я всегда буду делать это для тебя. Нет у меня больше чем отплатить за твою доброту много лет назад. — Тёплые руки опустились на мою спину в утешительном жесте, но воспоминания, которые всплыли, сделали его ещё грустнее.

— Ты уже давно отплатила мне. Я просто нуждался в тебе всё остальное время, Каяна, — ответил я, кладя руку на её.

Она похлопала меня по плечам, прежде чем удалиться в кухню, где у неё оставались незаконченные дела. Я не смог бы сделать без Каяны буквально ничего по дому. Дом был большим, нуждался в постоянном уходе, но я не обращал на это внимание, ведь для этого существовала Каяна, которая поселилась сюда несколько лет назад, чтобы помогать.

Проведя по лицу руками, я открыл глаза, но тут же моргнул пару раз, когда перед окном показалось слишком знакомое лицо. Я покачал головой, отводя ненужные мысли от головы.

Позади меня послышались тихие шаги, которые быстро спускались по лестнице, принадлежа лишь одному человеку.

— Папа! — прокричала Азами на последней ступеньке, пока Луна держала её за руку, чтобы та случайно не споткнулась, покатившись вниз.

Я нашёл взгляд Луны, благодаря её за заботу о моей дочери. Но в следующее мгновение я сел на корточки, принимая порхающую девочку в свои объятия. Она была маленькой и хрупкой, что передалось ей от матери. Чёрные волосы до плеч обрамляли её бледное лицо и пухлые губки бантиком. Тёмный взгляд глаз засветился при виде меня.