Лишь одного тебя

Глава 1.

Комната окутана блеском золота, указывая на роскошь здесь находящихся. Диван, увенчанный дорогой кожей чёрного оттенка, притягивал к себе взор, словно магнит. Бордовые шторы, скрывающие от любопытных глаз внутренний мир, что наполнил комнату и людей сидящих внутри.

Черный деревянный стол демонстрировал гармоничное сочетание с остальным интерьером и завершал замысловатую картину, наполняющую просторы богатых апартаментов.

Инупи держал стакан со льдом и виски, взбалтывая содержимое, стукая ледяную глыбу об стеклянную поверхность. Глаза вцепились в содержимое, жадно буравя, будто пытались что-то найти в этом дорогом алкоголе.

Ощущение нереальности всё чаще наваливалось на него огромным грузом, заставляя чувствовать себя потерянным в этой неясности, полной странных и запутанных сюжетов. Казалось, что он находится в каком-то дешевом романе или мелодраме.

В мыслях слишком много всего.

Рядом на диване сидел изрядно подвыпивший Коко, наблюдая за этой сценой. Ему безумно хотелось залезть в голову своего приятеля, узнать, о чём тот думает.

Взгляд цепляется за внешность. До боли знакомую.

И каждый раз эта боль сшивала свои лоскуты, оставляя за собой беспробудную тоску.

Они пытаются быть опорой друг для друга. Нарисовать идеальную картинку, для своего идеального мира.

По крайней мере, Сейшу старался. Правда старался. Он это видел.

Только вот Хаджиме не может переступить свое прошлое и взглянуть в будущее. Или же не хочет? Мужчина не понимает, почему так отчаянно цепляется за свою первую любовь...

Несмотря на коротко стриженую прическу, Инупи всё равно сохранял похожие черты лица со своей сестрой. Его внешний облик до боли напоминал о погибшей первой любви.

Несмотря на шрамы, его кукольное лицо было совершенно.

— Ты так сверлишь взглядом этот стакан, Инупи~ — закончил свой монолог и в обычной своей манере высунул язык.

Его собеседник не обращает на это внимание, продолжая разглядывать лёд без интереса. Его чёрные ресницы подрагивали от каждого постукивания.

— Я уже ничего не понимаю, — не выдержал Инупи, его глухой голос отчетливо выдавал всю горечь.