Галатея (Galatea)

Галатея

Их забота обо мне была даже милой.

- Вы такая бледная, - сказала медсестра. - Вам лучше меньше разговаривать, пока кожа не приобретёт нормальный цвет.

- Она всегда такая, - ответила я. - Ведь я была сделана из камня.

Медсестра натянуто улыбнулась, подоткнув одеяло. Мой муж предупредил её, что я могу говорить странные вещи из-за своей болезни.

- Просто ложитесь обратно, и я принесу вам что-нибудь поесть, - сказала она. На её губе была родинка, за которой мне нравилось наблюдать, пока она разговаривала. Некоторые родинки красивые и характерные, как лошадиные пятна. Но из некоторых торчат волоски, и они выглядят как мясистые черви, прямо как у медсестры.

- Просто ложитесь, - повторила она, потому что я не послушалась.

- Знаете, что, по моему мнению, помогло бы мне избавиться от бледности? Прогулка, - сказала я.

- Ни в коем случае, - возразила она. - Никаких прогулок, пока Вы не наберётесь сил. Чувствуете, как холодны ваши руки?

- Они ведь каменные, - сказала я. - Как я сказала вам раньше. Они не станут теплее без солнца. Неужели вы никогда не дотрагивались до статуи?

- Вы холодная, - повторила она. - Просто ложитесь в кровать и будьте паинькой.

Она торопилась уйти, ведь дважды упомянутая мной тема камней и статуй была отличным поводом не только для сплетен с другими медсёстрами, но и для встречи с доктором. Её нетерпение и спешка объяснялись сексом с ним. Иногда их было слышно за стеной. Я не осуждаю, ведь не завидую её хорошему сексу, если он таковым является. Я лишь хочу, чтобы вы поняли, с чем я столкнулась: больная я нравилась медсестре куда больше, чем здоровая.

Дверь за ней закрылась, и комната раздулась вокруг меня, подобно синяку. Присутствие медсестры отвлекало от тревожных мыслей. Но, когда она ушла, стены начали давить меня, как лёгкие при вдохе. Окно ни капли не помогало: оно находилось так высоко, что смотреть в него с кровати было невозможно, а ещё очень маленьким, поэтому в комнату не попадало достаточно воздуха. В помещении стоял одновременно кислый и сладкий запах, будто тысячи страдающих потных людей втаптывали розы в пол грязными ногами. Эта теория казалась даже правдивой.

Вошедший в комнату доктор нарушил тишину: