Колмовские Хроники

Глава II. Блудный друг, часть 1

       Незадолго до разразившегося мини-побоища, по той самой троящейся дороге в сторону города проехал одинокий всадник. Бессчётное число дней длилось его странствие, дорога уже стала нормой жизни, но вот теперь, спустя столько дней и ночей она медленно подходила к своему концу там же где и началась - дома. Проезжая мимо леса странник заметил вдали, на опушке леса мерцание огней. Минутная слабость, вызванная долгим нахождением в седле, ослабила самоконтроль: зрение помутнело, откуда-то из глубины подсознания стал доноситься шум далёкой битвы. На глаза опустилась мгла, из неё вырисовывались и стремительно проплывали мимо силуэты сражающихся во тьме воинов. Наездник собрал в кулак последнюю волю и встряхнулся, отгоняя наваждение. Сейчас не время. Ему не интересно. Если событие действительно важное, он увидит его вновь, он знал совершенно точно, так было со всеми предыдущими уже много раз. Волхвы не смотря ни на что, так же как обычные люди испытывают голод и усталость, сейчас он не мог найти в себе силы думать о чём-то кроме отдыха. Ночное небо было затянуто облаками, прикрывшими звёздный и лунный свет, но даже в этой мгле он во многих подробностях наблюдал вдалеке городскую стену, она поднималась из глубин его памяти и стояла перед ним так же отчётливо, как если бы он смотрел на неё своими глазами. В памяти даже вставал облик стражников несущих караул в день отбытия.
       Неожиданно конь заржал и встрепенулся, кто-то приближался - Болек тоже чувствовал это всем естеством. Пусть у него не получалось высмотреть во тьме хоть что-нибудь, он ощущал присутствие в тени деревьев. Волхв натянул поводья, свёл коня с дороги, и во избежание неприятностей, поехал через поле. Он знал, на том конце поляны начинался холм, его силуэт можно было различить на фоне ночного неба, не хуже он знал, что за холмом начиналась «Долина Истуканов». Изначально между холмов располагалось несколько родовых богов почитаемых местными семьями, да идолы сильнейших алаинских и таликорских (исконно местных) божеств, но по мере роста города и его всё большего процветания, в долине появлялось всё больше идолов. Многие иноплеменные торговцы, связавшие свою жизнь с городом, решали умаслить своего покровителя, воздвигнув ему скульптуру в столь значимом для торговли месте, взамен на это и периодические жертвы и поклонение они конечно рассчитывали на помощь в сделках и защиту в пути. В результате образовался целый комплекс, со сложным устройством. Более богатые и знатные люди предпочитали делать своего истукана выше иных и дополнительно ставить его на возвышение и ближе к центру и главным божествам, демонстрируя его и, в первую очередь, свою собственную значимость. Близкая родня, друзья и союзники ставили своих поближе небольшими группами, и наоборот отдаляли их по возможности от своих врагов или тех, кто им просто не нравился. Подобная традиция очень приглянулась сначала простым горожанам, а затем и крестьянам из соседних деревень, и по прошествии времени, вокруг центрального мега-капища выросло внешнее кольцо мелких божков и духов-покровителей. В результате появилось примечательное явление, отразившее в себе иерархию всех окрестных земель, в купе с отношением всех кто её населяет друг к другу. Жрецы, следящие прежде за главными идолами, конечно, принялись за отдельную оплату выполнять уход за новообразовавшимися алтарями, и выполнять вместо их хозяев некоторые малозначимые обряды. А некоторые из них даже уже успели значительно на этом нажиться. Вследствие этого образовалось ещё одно явление, а именно, теперь по состоянию идола, тому, как часто приносятся жертвы, зажигаются ритуальные огни и проводиться уборка и убранство истукана, можно было с некоторой долей точности отслеживать состояние дел конкретного члена общества. Чем и наловчились пользоваться некоторые, особо ушлые деятели от торговцев до мошенников, разной степени отличия друг от друга. Конечно жрецы, присутствующие здесь изначально, не могли заниматься всем образовавшимся капищем, потому среди идолов тут и там, по мере расширения Долины Истуканов появлялись невзрачные домики, где обосновывались отчаявшиеся люди, готовые за скромные (по началу) вознаграждения перенять на себя часть этой непосильной ноши и следить за изваяниями богов. К одному из таких служителей культа - своему давнему приятелю и направлялся всадник в надежде получить приют и кров.
        Болек медленно ехал по Долине, один за другим минуя, едва различимые в ночи, силуэты богов. Вскоре он приблизился к хлипкой лачуге, расположившейся у подножия очередного холма. И пока он рассёдлывал и привязывал коня к столбу, да снимал поклажу, на улицу выбрался хозяин, разбуженный конским ржанием. Невзрачный пожилой мужичок молча встал у двери и стал наблюдать за нежданным гостем, не в силах различить лица, он не понимал, друг к нему явился или недруг, и даже не решался первым начать разговор. Закончив с животным, Болек направился к служителю.