Красивый

9

Я решительно распахнул дверь туалета и увидел блондина, моющего руки. Он повернул ко мне голову и скованно замер, не отводя от меня глаз.

- Здравствуй, котик.

Широкие плечи напряглись. Вблизи он был ещё лучше: правильные черты лица, прямой красивый нос, высоковатые скулы и чувственные губы.

Привалившись к дверному косяку, я томно произнёс:

- Послушай, когда люди, вот такие, как ты, поднимают свою вялую самооценку... - я многозначительно посмотрел на его пах, - за счёт других, это убого. Не находишь?

Виталик открыл рот, а я поднял указательный палец, чтобы он заткнулся. Хотя средний был бы уместнее.

- Хочу тебя предупредить, Кен. Держи свои сальные шуточки над Белым при себе, предупреждаю по-хорошему.

Виталик посмотрел на меня со смесью растерянности и раздражения:

- Серьёзно? Хочешь потягаться со мной?

Я в ответ театрально пожал плечами, а он скривился и спросил:

- А что, педики умеют драться?

Сукин сын, подумал я, тяжело вздохнув. Какие примитивные оскорбления...

- Дорогой, тебя бросил мужик? Но сначала надругался над твоей невинностью? Или он изменил тебе с твоим лучшим другом? А-а-а, я, кажется, понял... тебя изнасиловали в мужской раздевалке? Поэтому ты так не любишь геев?

Блондинчик передо мной опешил. На секунду, но опешил. На красивом лице отразился шок, а потом он схватил меня за рубашку и процедил сквозь зубы:

- Заткнись, если не хочешь получить по морде.

Кажется, я где-то угадал. Зря. Вот зря он так. Внешность - явно не та область, которую ему следовало совершенствовать, а что касается мозгов...

Мой голос стал ниже тембром и утратил насмешливые нотки.

- А ты попробуй...

Ваш прекрасный фей неожиданно преобразился. На месте милого и совсем капельку жеманного красавчика появился очень жёсткий мужчина. Я выпрямился и мои руки сжались в кулаки с такой силой, что побелели суставы, скулы затвердели, но лицо оставалось бесстрастным. Я ощутил непреодолимое желание задушить мечту моего друга. Это был я. Макс. Парень, которого вырастил культ силы детского дома, который давал по роже тем, кто был почти вдвое тяжелее, и никогда не молчал в ответ на оскорбления. Тот, который на "слабо" танцевал стриптиз в отделении полиции. К чему это я? Ну, поверьте, это тоже круто. Короче, проверять, тонка ли у меня кишка дать ему сейчас в табло, было глупо. Но откуда ему было это знать? Видимо, Виталик всё-таки уловил что-то в моём взгляде. Его брови сошлись в одну линию, и он резко оттолкнул меня.

- Дай пройти... - процедил он и приготовился пройти мимо меня.

Я упёрся руками с обеих сторон от двери, преграждая ему путь.

- Отвали, - сказал он и прошёл мимо меня, невзирая на то, что я стоял у него на пути.

В последней отчаянной попытке продемонстрировать свою мужественность он ударил меня плечом и вышел из туалета. Отлично зная себя и прекрасно понимая, что я могу не сдержаться, я засунул руки в карманы брюк и постарался успокоиться.

И тут, бинго! Поверить не могу. Просто не могу поверить! То есть, конечно, могу, но всё-таки. Я наконец-то вспомнил, где я его видел. Коварно сузив глаза, я сказал ему вслед:

- Любишь тусить в Cafone?

Тишина. На меня повернулось изумлённо-придурковатое лицо с вытаращенными глазами. Я приблизился и одарил это лицо чарующей улыбкой.

- Педик, говоришь? Эх, милый, а я тебя запомнил от и до...

Я громко засмеялся и первым вышел в зал кафе. Как предсказуемо, ох уж эти замаскированные гомофобы. Загляни к такому в голову и будешь долго офигевать от его сексуальных фантазий.

Вернувшись к пухлому, я сел за столик и, скрестив руки на груди, ласково произнёс:

- Георгий, боюсь твоя голубая мечта имеет пикантную изюминку. Он участвует в сессиях в Cafone.

- Чего?

У Геры отвисла челюсть. Немножечко. Мои слова впитывались в его мозг медленно, но уверенно. Я почти видел, как в его памяти всплывает то, что я рассказывал об одном из самых злачных мест ночной столицы. И куда его фея, о, боже, иногда заносило.

Не меньше минуты пухлый в ужасе пялился на меня. Я посмотрел на часы и присвистнул - без пяти два! Встав, я шлёпнул его по плечу.

- Всё, ариведерчи, Гера. У меня по плану шопинг. В десять жду.

Челюсть отвисла, но пухлый вернул её на положенное место и пискляво спросил:

- Макс, а что мне надеть-то?

Обернувшись почти в дверях, я громко ответил:

- Самое бомбическое, Гера. Чтобы все сдохли!

Итак, пришла пора для самого сложного.