Мне был известен еще один сомнительный способ, как сделать себя недееспособным или, точнее, не боеспособным для военкомата. Это забацать двух детей. Работники военкомата понимали, что для подростка сделать одного ребенка, это как раз плюнуть, и приняли поправку, что за одного ребенка дается только отсрочка на два года. Вообще отсрочка от армии нужна призывнику для маневра перед дальнейшими действиями по закосу, а когда у тебя на руках ребенок, маневрировать не особо та и получится. А с двумя детьми в двадцать, когда ты сам еще ничего толком не понимаешь в жизни это конечно жестко, и не много находилось смельчаков, желающих воспользоваться этой сомнительной льготой. Хотя и такие были, я знал одного такого.
Андрей Кузменко, один из немногих, кто решил таким образом уйти от долга перед родиной. У Андрона уже был ребенок, родившийся задолго до дня призыва, и он, и, тем более его мать, по ходу, меньше всего его волновали в жизни. Но до определенного момента, когда его начали «крепить» работники военкомата в связке с работниками РОВД он, не имея другого шанса, резко вспомнил и про своего ребенка и про его мать.
Андрей Катю застал врасплох, когда позвонил в дверь и прямо на пороге предложил жениться. Не то что она не хотела этого, наоборот, она только об этом и мечтала последний год, и уже в принципе смерилась с мыслью, что ее мечта будет несбывшейся.
Таня Буланова живет же так то, а чем я хуже, приходила к мысли часто Катя, в очередной раз прослушав ее кассету.
Дело в том, что Андрюша как то ранее не проявлял своей любви ни к ней, ни к ребенку. Проигнорировал и роддом и крестины и вообще ей проще было встретить на улице Апостола Андрея, нежели ее избранника судьбы Андрюшу. За последний год, он так ни разу и не появился у них, и Катя была уверена, что не появится.
Когда Андрон доведался, что Катя от него беременная, он ушел в глухое подполье, а он знал как надо прятаться и маскироваться и умело использовал все ранние наработки.
Катя долго не ломалась, не в ее положении, они побыстрому поженились, отгуляли свадьбу без лишних свидетелей и растрат, дома в кругу семьи. Он признал ребенка, отнес справку в военкомат и на год забыл как про ребенка, так и про службу. Про Катю он вообще никогда не вспоминал.
Не то, чтоб он был таким уже откровенным бессердечным подонком, просто он был очень занятым человеком. Андрон присел на ширку очень рано и очень плотно, еще в шестнадцать. Каким макаром в его жизни появилась Катя, он даже сам не понимал, особенно то, как у него что то могло с ней получиться. Он смутно помнил их знакомство, помнил, что у нее имя Катя или Кристина, точно на К, помнил, что провел куда то, помнил, что грузить его начала. Больше он ничего не помнил.
