Сказка о бессоннице

Глава 20

Кот вздрогнул от шороха сухой листвы и напрягся, но в следующую секунду опустил плечи. Это просто Вудсия. Не враг.

-Я тут одна не превратилась в умирающую птицу или что? Чего сидим-грустим? Поднялись на лапы и пошли охотиться, лежебоки! Я не могу тащить на себе и сбор трав, и пропитание!-Водоворот поморщился, а Белая Ночь лишь устало вздохнула, не отводя взгляд от своих дремлющих котят.

-Потише, пожалуйста,-целительница закатила глаза и направила своё внимание и желчь на другого соплеменника.

-Ну тебе то уж точно хватит сидеть на месте! Раны зажили-вперёд за добычей. А то мы так долго не протянем.

И правда, пора.

Водоворот поднялся, отряхиваясь от прилипших к шести травинок, и поспешил за Вудсией, которая уже успела скрыться за стеной пожелтевших кустов. Целительница права, раны затянулись. Даже на сердце-Водоворот уже не терзался вопросами и не сжимался испуганным котёнком, вспоминая произошедшее. На плечах лишь клочками тумана лежала лёгкая печаль, а в глазах золотистыми искрами золотарника вспыхивала решимость. Водоворот чувствовал, что ему нужно поделиться задуманным. Он не может просто молча уйти или обмануть Вудсию, пообещав, что вернётся, а потом, как и Белозуб больше не появиться в жизни целительницы. Только вот брат Вудсии не смог потому что умер, а Водоворот не сумел бы потому что лжец.

Коту не хотелось обманывать целительницу, которая за все проведённые луны рядом с оживающим от ночного кошмара трупом стала тому сестрой. Слово "ложь" неприятно отдавалось эхом в ушах. Вспоминались холодные зелёные глаза подруги детства, называющей его лжецом, а затем всплывали в памяти полные отчаяния и боли синие озёра глаз Морозника, пойманного на обмане. Но Водовороту не хотелось кричать слова Бабочкоуски, гневно обвинять Морозника и отрекаться от него. Нет. Чужой страх волнами колыхал чёрную шерсть, течением реки прибивал к воину и заставлял привычно жаться к серебристому боку, сохраняя хрупкое тепло сердец. Нет, Водоворот просто не мог злиться.

"Забавно, что я вообще думаю об этом",-мысленно хмыкал кот.-"О том, что Серебряный на самом деле-Морозник, а не о том, что он меня ранил."

Царапины на плечах затянулись, но иногда, бессонными ночами, когда Водоворот пытался уснуть, лишь бы только увидеть в грёзах родную серебристую фигурку, фантомные боли выводили когтями причудливые узоры на заживших ранах, беспокоя и отгоняя клочки сна от измученного кота. Вудсия рядом устало вздыхала и обнимала Водоворота хвостом, тихо фыркая "спи, мышелоголовый". Холодное тепло слов и жестов привычно окутывало мягким одеялом, возвращало во времена, когда ещё цвело солнечное кружево золотарников, а листья изумрудным покровом окутывали ветви деревьев. Спокойные тёплые времена.