Измена. Серебряная принцесса Ч.1 D&J

24 глава

Юлия

Через пару минут мы уже сидим с кисленьким вишневым компотом и тарелкой до верху наполненной блинами.

- Дрова колоть умеешь? - строго обращается женщина к Илье.

Тот молча кивает.

- Тогда сделай доброе дело, помоги старенькой бабушке, у меня во-о-он там они бесхозно валяются, да все ждут сильного богатыря, - морщинистой рукой она уверенно указывает в дальний угол сада, где брошены поленья. Топор там же найдешь. Иди.

Однако уходить Кузнецов не спешит. Лишь переводит взгляд на меня.

- Ишь какой верный, гляньте-ка на него, на подругу свою поглядывает. Иди-иди, не съем я её. Мы о жизни чутка потолкуем. А ты как закончишь, еще вкусных блинов получишь.

Стараюсь незаметно кивнуть Илье. Он ловит мой сигнал, и только после этого встает и движется в другой конец сада.

- Хороший мальчишка, - улыбается ему вслед старушка, - Но сердце твое не ему отдано, да, Юлечка? Удивлена? А я знаю. - и шепотом хитро добавляет, - Женишок твой покрасивше будет. Да не красней ты так. Так зачем же вы ко мне пожаловали? Журналистка тебя надоумила? Сказала, будто правду о матери своей узнаешь?

- Да.

- А знаешь, что правда порой может и боль причинить? Горькую правду готова будешь принять? Не пожалеешь?

- Готова. Не пожалею.

- Что ж. Тогда я тебе все расскажу. Все как
было, так и выложу. А мамка твоя если рассердится, то и поделом ей. Давно пора было ребенку, признаться. Чего молчит, будто воды в рот набрала. - старушка наливает в свой стакан компота из графина и залпом его осушив, продолжает, - История наша начинается давным-давно. Я тогда еще молодой девкой была. Жизни не знавшей. Дура дурой, аж смешно, как вспомню те денечки.

- Было нас трое подруг. Я, Зинка, да Любка. Мы с малых лет росли вместе и были не разлей вода. A когда нам шестнадцать стукнуло в наш поселок переехала семья Ромки. Ромка был видный малый. У нас все девки в деревне в него втюхались, кроме меня поди. Я уже тогда со своим Колькой вечерами гуляла и мне другого жениха не надо было. А Зинка с Любой вздыхали. Но Зинка слово с Любы взяла, что та на Ромку больше не позариться и отдаст его ей.

- Зинка всегда среди нас самой шустрой была, а Любка больно сердобольной. И Зина так плакала, что Люба, дурная голова, согласилась. A Ромка возьми да влюбись в Любку!