Последние два дня были такими запутанными. Настроение Тома постоянно колеблется от низкого до высокого, заставляя меня бояться того, с каким Томом мне, возможно, придется иметь дело. Боже, я ненавижу его чертовы кишки. Я хочу вырвать ему горло. Мне хочется топтать его красивое лицо, пока оно не превратится в кашу на полу. И все же часть меня все еще умирает за его любовь. Часть меня жаждет его объятий. Часть меня осталась ждать, пока он схватит меня и задушит поцелуями. Его любовь – такая загадка. Я таю в его объятиях, но иногда дрожу от страха в его объятиях. Каждый раз, когда Том входит в комнату, я задерживаю дыхание, ожидая, что меня будут избивать и оскорблять, однако иногда, когда он входит в комнату, мое сердце трепещет от похоти. Кажется, я не могу понять его расстройство личности. Я пытался понять. Я перенес боль, которую он мне причинил. Но сколько бы раз я ни сталкивался с его приподнятым настроением, у меня такое ощущение, будто я никогда его не встречал, как будто он совершенно чужой человек.
Я лежал в своей кровати, проснувшись, глядя на себя в зеркало на потолке. Раны на моем лице начали затягиваться, а синяк под глазом стал менее опухшим и опухшим. Я выгляжу точно так же, как тогда. В груди сжимается и болит, а в горле пересохло от крика.
Я смотрю на цифровой будильник, который читает:
18:34. Я медленно поднимаю ноющее тело с влажных простыней, руки Тома обхватывают меня за талию, и я осторожно снимаю его с голой кожи. Собираясь одеться, я слышу шуршание простыней. Том проснулся. Я собираюсь с духом, готовый снова сражаться, но сейчас он кажется подавленным. К счастью. я накидываю немного джинсы и простой жилет, валявшийся на полу.
«Утро, детка!» Голос Тома тихий и мягкий, он стонет, потягивая свое подтянутое тело.
"Утро." Я стараюсь избегать разговоров с ним.
«Я голоден, я приготовлю для нас», - он подходит ко мне, прежде чем обнять меня за талию и поцеловать мою шею.
«Хорошо». Мы направляемся на кухню, на стойке для завтрака сложены тарелки и чашки, коробки из-под пиццы сложены в мусорное ведро, а раковина полна грязной посуды. Я вздыхаю и собираюсь с силами, вид беспорядка приводит меня в ярость.
«Может кто-нибудь убрать это и поставить посуду в посудомоечную машину?» Я кричу мальчикам, которые сидят на диване и смотрят фильм ужасов.
«Да, да, мы сделаем это позже». Густав запихивает попкорн в рот.
Том начинает готовить. Он достает курицу и рис из холодильника и морозильника. Боже, этот человек не умеет готовить. Но ничего, по крайней мере, меня кормят. Я сажусь на барный стул и наблюдаю за каждым движением Тома. Он такой сконцентрированный Микроволновая печь подает звуковой сигнал, и он достает рис, а затем разкладывает пополам на две тарелки. Он потирает руки, он выглядит таким гордым из-за риса, приготовленного в микроволновке, черт возьми! Я не могу не посмеяться над его дерьмовыми познаниями в кулинарии, но, к счастью, он этого не замечает.
Он достает курицу из духовки и раскладывает ее по тарелкам, затем наливает нам обоим немного колы, а затем поворачивается ко мне и сдвигает мою тарелку в мою сторону.
Я поглощаю еду и делаю глоток напитка, пока Том смакует еду. Он ведет себя так, будто не ел много лет.
«Нам стоит провести немного времени вместе сегодня вечером», — говорит Том между жеваниями. Мое сердце замирает. Что, если он переключится, что, если он снова нападет на меня.
«Ммм» — это единственное, что я могу выдавить, — мой желудок сводит судорогой при мысли о том, что мне снова придется остаться с ним наедине. Я откладываю вилку и держу живот под краем стойки. Мое дыхание учащается, когда мой мозг наполняется «а что, если». Я не хочу этого делать.
Том съедает все до последней крошки и заглатывает колу, как животное. Я хочу остаться здесь, с остальными. Ониобычно успокаиваю Тома, но если бы мы были одни, меня некому было бы спасти. Я смотрю на затылок Билла, надеясь, что он оглянется на меня и заметит, как я напуган, но он настолько поглощен фильмом, что даже не шевелит рукой, чтобы взять пригоршню попкорна. Это оно. Я сам по себе. И если что-то произойдет, мне придется снова выкарабкиваться из этого.
«Тогда давай, мы можем посмотреть наш собственный фильм», Том похлопывает меня по бедру и протягивает мне руку. Я делаю вид, что не вижу этого, и встаю. Мои ноги словно желе, они дрожат подо мной.
От того, что будет дальше, не уйти.
