Незаконченная цель.

Два дня, проведённые во сне.

Шиназугава проснулся спустя два дня, после битвы с Кибутсуджи. Медленно перемещая зрачки в разные углы комнаты, тот заметил Томиоку, медленно сопящего себе в подушку с простынёй.
– Сколько я проспал..,— спросил сам себя блондин, не ожидая, что кто-то ответит.
– Два дня, Шиназугава-сан,— послышался звонкий, но однако тихий голос с конца двери. В приоткрытой двери была видна Канзаки, что в очередной раз осматривала палаты поместья бабочки.
   Зайдя внутрь комнаты, брюнетка села на стул, что стоял напротив кровати Шиназугавы.
– Как вы себя чувствуете?,— поинтересовалась Аой.
– Тело ломит жутко, но уже лучше, чем те два дня назад.  —  Канзаки чуть приподняла уголки губ.
– Я рада что сейчас вам лучше.. — в комнате повисла небольшая тишина. Спустя несколько секунд, голубоглазая спросила блондина.
– Томиока-сан ещё не очнулся?
   Кто?
   А, точно. Шиназугава, за время разговора с Аой, уже и позабыл про то, что они здесь не вдвоём.
– Не-а, спит как убитый.
   Брюнетка нахмурила брови.
– Да не кипиши ты. Уверен, проснётся ещё.
   Аой выдохнула.
– Я тогда пойду. Если что-то нужно будет, зовите.  —   в ответ был лишь кивок.

——————————————————————————————————

   Этим же вечером, Шиназугава, пока летал в собственных мыслях, кажется, боковым взглядом заметил, как левое запястье Томиоки изредка начало двигаться. Посмотрев уже чуть выше, мужчина с фиалковыми глазами заметил, как глаза, цвета океана, постепенно открывались.
– Проснулся всё-таки.
– И тебе привет, Шиназугава.,— ответил брюнет, переворачиваясь на левый бок.
– Позвать Аой?
– Не нужно.

В тот же момент, дверь тихо начала скрипеть, тем самым привлекнув пару глаз. Из двери показалась одна из низкорослых девочек – Нахо. В руках брюнетка несла горячий чай для двух хашира.
Посмотрев влево, Нахо, кажется, чуть ли не уронила горячий поднос. В тот же момент с уст девы прорезался голос.

– Томиока-сан очнулся!!,— после сказанных девчонки слов, та отстранилась чуть вправо, ибо слышала, как небольшая толпа бежала позади неё.
   Из двери высунулись брат с сестрой Камадо, Канзаки, выглядящая так, будто увидела призрака, ещё двух низкорослых девочек, и Цуюри, у которой, кажется, лежал на плече змей Игуро – Кабурамару.

   Более чем целая семья Камадо ринулась в направление Гию. Упав на колени, и, опустив голову на холодное одеяло, радовались, смеялись. Да и в целом, радовались, что со всеми было всё более менее хорошо.
   Санеми лишь, посмотрев на всю картину, что была напротив него, устало улыбнулся. Он недолюбливал Томиоку, но был рад за него. За то, что у него кто-то остался.

А у него кто-то остался?

С этим же вопросом улыбка постепенно слазила с лица Шиназугавы, превращаясь в утомительный, тяжёлый вздох.

– Я думаю, им нужно малость отдохнуть. Может даже больше, конечно, если потребуется. — Сказала Канао, что уже выходила из комнаты. Другие последовали её примеру. В конце осталась только та девочка с двумя косичками – Нахо. Та, что несла чай двум мужчинам. Оставив горячий стакан около кроватей, брюнетка удалилась с комнаты, оставив за собой тихое «поправляйтесь скорее».

Посмотрев влево, голубоглазый всматривался в последнего выжившего Хашира.
– Мы ведь.. победили.. да?,— спросил Томиока с недоверием.
– Да. Победили..,— последнее предложение блондин сказал чуть тише, чем обычно.

  Гию не отводил взгляд от фиалковых глаз. Санеми, кажется, послышался смешок справа его уха. Повернув голову, блондин невольно подумал, что у него галлюцинации. Хашира воды, один из серьёзных личностей, что никогда не проявлял эмоции, стал внезапно смеяться. Тихо смеяться.

– Чего смеёшься? Смешинка в глаза попала?,— блондин спросил это явно с сарказмом.

Кажется, совсем недавно, Гию вспоминал Сабито, с Цутако и Макомо. И ещё, он вроде слышал у себя во снах голос. Такой звонкий, громкий, а главное, мотивирующий. Голос такой знакомый, Ренгоку? Да, думаю, это он и был. Ну и как не странно, младшая Кочо ему тоже виделась. С той самой нежной, одновременно напряжённой улыбкой.
  Что же происходит сейчас? Томиока смеётся. И наверное, он сам не понимает почему. Может он сошёл с ума? От всего того, что с ним произошло? Или может, просто потому, что это была тому защитная реакция? Ведь, после тихого, лёгкого смеха, у брюнета выступили слёзы, что изредка падали на белоснежное одеяло.

  Шиназугава побывал в скажем так, недолгом шокированном состоянии. Не каждый день можно увидеть, как эмо-бой смеётся и плачет одновременно. Это выглядело весьма.. странно? Нет, Санеми так не думал. Он знал, что на лице у голубоглазого были слёзы счастья. Что не зря на поле битвы было многочисленное количество мёртвых товарищей.. Слёзы от того, что все те муки, от которых страдало пол-планеты, может даже больше, исчесли. На этот раз навсегда.
  Шиназугава ничего не говорил. Он лишь утомлённо улыбнулся, с трудом подняв уголки губ, видимо от усталости. Моральной усталости.
   Камадо младшая подглядывала за этими двумя, улыбаясь вместе с ними, сверкая бликами из глаз.