Les Princes sombres ( Продолджение и допы )

Допы, Тоска

Ночь, Мэри только заснула. Сейчас они снимали номер в самой дешёвой гостинице по дороге в какой то тихий и малочисленый город. Пачка розово чапмана лежала на столе не далеко от кроватей. За столько времени проведённое у Воронов и побега с матерью он научился не издавай звуков ходьбы Он воспользовался этим умением и направился курить на балкон который так же был в номере ( что было удивительно ). 

Эти сигареты курила его мать и когда было плохо он. Мэри прекрасно знала об этом, но ни чего не говорила сыну, кажется она его прекрасно понимала. 

Мэри в принципе была молчаливой и особо не запрещающая в этом плане ни чего, только если это не касалось маскировки и побега, тут она была непоколебима. Алкоголь и сигареты она не когда не запрещала и когда получали раны во время погони использовала алкоголь как обезбаливающее. Так что сигареты были ожидаемы. 

И вот ныне Джон ( Натаниэль ) стоял на балконе в старых серых штанах и чёрной футболкой без надписей и поджигал сигарету, а перед глазами не дорога. 

Перед глазами он, единственный даривший покой. Но они разошлись уже как месяц, и навряд ли когда либо снова встретиться. Джозеф, так звали мальчика которого он встретил уже второй раз за свою жизнь. И конечно это было безумное совпадение в их жизни, но они не обратили на это внимание и просто наслаждались обществом друг друга до последнего дня. Но они вновь уехали, а он да же не взял номера телефона того парня, того который устроил ему пару месяцев покоя и уверенности в спокойствии вечера и ночи. 

Теперь они навряд ли когда либо увидеться, теперь он лишь воспоминание о чувствах которые он теперь навряд ли почувствует до своей смерти. Да, он уверен что он проживёт совсем не долго, отец точно найдёт не так их с матерью так только его и убьёт, уверенность в этом была практически сто процентная. 

Дым серым облаком выходил из-за рта, что-то в груди сжалось о последнем воспоминании о Джозеф. Его коньячные глаза в которых не было ни чего, как и в его собственных. Они были похожи, понимание между ними было просто взглядом. Казалось, что он больше не найдёт такого человека как его, и это была их судьба с самого начала, да же Джозеф, ему думалось, понимал это. 

Сладковато-табачный вкус на губах и во рту, папироса докурена до половины. А в ушах не потрескивание табачного изделия, а хрипловатый голос Джозефа. Да это была тоска. Не грусть, нет, а именно тоска. 

Говоря про курение, его друг(?) то же как и Мэри курил, но  винстент серый. Они могли тёплыми вечерами разделять одну сигарету на двоих. Но чаще Натаниэль всё же наслаждался лишь дымом от сигар. Их запах уже успокаивал его, в то время как всех кто его окружал успокаивали лишь курение или процесс этого действия. 

И вот табачный пепел летит в пепельницу, что была в номере, в ней уже было много бычков, их оставила мама днём. Ночной ветер развивает чёрные волосы "Джона" делая их слегка лохматыми. Волосы Джозефа всегда были идеально уложены, и выглядел он опрятно ни смотря на все трудности. Его образ перед глазами был, казалось, больным, иногда думалось, что его могло вовсе не быть, но касания рук были точно настоящими. Нет это не было уверенным держанием за руки, а ели чувствительные прикасновения, но как много они значили как минимум для Натаниэля. 

Хотелось быть рядом с тем парнем вечно. Но это не было возможно и оба это прекрасно понимали.  Джозеф не знал всего, но знал то, что Натаниэль ни как не мог быть в одном городе больше пару месяцев. В последний месяц его прибывания он знал что они с Абрамом проводят последние дни. 

Боль, именно это чувствовал Натаниэль, он хотел быть рядом с Джозефом вечно, но знал, что это не возможно. Только если бы Натаниэль встал против Мэри, но он так же хотел жить. 

Но сейчас нет смысла думать об этом. Только душу терзать. Он старался не заниматься этим по крайне мере так часто.  Да и времени кроме вечера и ночи, и то не всегда, у него не было. 

Последняя тяга настала совсем не заметно. Натаниэль потушил сигарету и кинул окурок в пепельницу. И вроде его попустило, и наконец он почувствовал сонливость как только мысли о Джозефе поутихли. 

Он надеялся о том, что скоро его отпустит. И он перестанет каждую ночь страдать по тому, которого больше не увидит.