Твоим морем

часть 3. Твоим поцелуем.

Энни никогда не считала себя параноиком, но в последние дни ей постоянно мерещались глаза глубокого синего цвета. Ей казалось, что Армин наблюдает за ней, но стоило только обернуться, как ощущение чужого взгляда на своей коже пропадало, а вокруг никого не было.

— Я точно схожу с ума, — говорила сама себе девушка, разглядывая ночью трещинки на потолке.

За окном бушевала гроза: молния сверкала совсем рядом, озаряя комнату своими вспышками, громыхал гром и ветка от дерева царапала окно. Энни посмотрела на пустующую кровать Хитч, которая упорхнула на ночёвку к новому ухажёру, и обняла подушку. В такие моменты одиночество вдруг начинало кусать за плечи: хотелось… хотелось кого-то рядом, да ту же Дрейс лишь бы не вздрагивать от очередного росчерка молнии. Энни не то, чтобы боялась грозы, всё же ей уже давно не пять лет, но… было в ней что-то жуткое и страшное. Девушка прикрыла глаза, пытаясь всё же если не уснуть, то хотя бы провалиться в спасительную дрёму, только вот перед глазами снова бушующее море и оседающая соль на губах.

К утру гроза прошла, выглянуло уставшее солнце и успокоило море. Энни чувствовала, что снова не выспалась. Первой парой опять стоял Арлерт, желание не идти к нему было таким же ярким, как и желание всё же увидеть его. Странное чувство. Едва Армин зашёл в аудиторию, как взгляд его тут же метнулся к Энни, губы тронула едва заметная улыбка, заставившая сердце вдруг пуститься в пляс. Его медовый голос плавно читал лекцию, глаза лучились жизнью, нет он сам лучился жизнью, заражая ей.

Энни пряталась за спинами однокурсниц и смотрела на Арлерта тайком, ей почему-то было страшно смотреть на него в открытую, словно это было каким-то преступлением. В моменте их вгляды всё же пересеклись, заставив девушку прижаться к парте и закрыть глаза, пальцы потянулись к незажившим губам. Многолетняя выдержка безразличия и пустоты ломалась под напором волны, пугая своим могуществом и неизвестностью. И неизвестность эта удивительным образом манила к себе, притягивая. Энни бы отпустить себя, отпустить, как в ту злополучную ночь, когда в голове не было ни одной лишней мысли, были только губы парнишки и глупые-глупые чувства.

Она вдруг засыпает, убаюканная сладким голосом, и просыпается, когда в аудитории никого не остаётся. Армин аккуратно касается её плеча. Спросонья Энни не понимает, где находится, лицо Арлерта расплывается, как при астигматизме. Она трёт глаза, зевая.