before new year

♡

В уютной комнате, в уютной постели, там, где тепло и пахнет мандаринами вперемешку с запахом свечей, а за окном крупными хлопьями валит снег, Феликс хотел бы включить классику и позвать Хёнджина в гости, чтобы парень как обычно зашел в его квартиру полностью мокрым и расстроенным, что погода не радует, поцеловал веснушчатую щеку друга и позволил раздеть себя. "Я положу на батарею". "Да, Ликси", - послышалось бы в ответ и старший направился на кухню делать какао, добавляя множество ложек сахара, потому что Феликс такой красивый и по-особенному счастливый, когда с тихим смехом смотрит на Хвана, который снова "случайно" переборщил.

Феликс с головой в этом мирке. Ему хочется больше уюта, больше объятий, хочется целоваться по-детски и после отводить смущенный взгляд в сторону, потому что эмоции бьют через край, а его нежное сердце восторженно бьется лишь от одного легкого касания с инициативой от Хёна, хочется слушать нежности на ушко и шептать в ответ. Хёнджин тоже любит такое, Феликс точно знает, видел все в глазах старшего. Потому что Хён для него одного как открытая книга, которую Ликс каждый вечер читает с удовольствием, аккуратно перелистывает страницы, вчитывается в каждую букву, слово, предложение.

Однажды он сказал Хёнджину: "Я считаю это любовью". Старший какое-то время молчал, а потом легко улыбнулся и заглянул Феликсу в глаза, нет, в душу, потому что именно это почувствовал Ли. "Тогда, Ликси, я считаю любовью тебя": и Хёнджин так светился в тот момент, что яркая новогодняя звезда на ёлке и гирлянды, меркли на его фоне. Весь вечер их связывали крепкие объятия и тихое пение старшего.

Сейчас же он смотрит на телефон, где десять пропущенных от него, к глазам подступают слезы, температура и воздух в комнате кажутся удушающими, запаха мандаринов и свечей больше нет, бросает и в жар, и в холод. На фоне играет классика, которую он всё же включил, потому что его сердце так изнывало по всему, что напоминало о Хёнджине.

Телефон снова вибрирует, Феликс ждёт, когда гудки сами прекратятся и закрывает глаза, что ужасно печет. Хёнджин настойчивый, он считает Ли любовью, а пустота в груди давит; им одинаково больно.

Из мыслей вырывает дверной звонок и даже догадываться не нужно, кто это может быть. Феликс едва передвигает ноги и доходит до прихожей, звонок повторяется, уже более настойчивый, что уши даже режет. Ли открывает дверь и на него смотрит промокший Хёнджин, грустно улыбаясь.

-Погода сегодня ужасная, я упал, пока бежал к тебе.