Ускользающий сон злодея [том 3]

Пролог

     Широкое серое пространство бесплодной земли, словно кривой пирог, смазанный испорченной глазурью и утыканный бракованными шпажками в виде дешёвых деревянных крестов, простиралось далеко за горизонт — туда, где вместо чётко очерченной линии клубилась жуткая, будто живая, масса пожирающей черноты. От неё змеями ветвились трещины, прокладывая тьме дорогу к центру, где небрежно облокотившись о потрёпанный сосновый крест полулежал худощавый парнишка. Тощую фигуру скрывали мешковатые штаны с кофтой и лишь затёртые до дыр рукава приоткрывали вид на иссохшие кисти. Пожелтевшая кожа плотно облегала слегка деформированные фаланги, ногти кривые с лёгким синим оттенком и ранками вокруг от вырванных живьём заусениц. Столь неприятные для глаз пальцы небрежно сжимали старую книгу в чёрном переплёте. Голова юноши склонена к груди, будто он внимательно смотрит на пустую обложку, но под засаленными каштановыми волосами скрывались плотно сомкнутые веки.

На фоне увядшей природы парнишка выглядел не лучше сотен неопознанных могильных крестов, словно неупокоенный призрак, и лишь мерно вздымающаяся грудь подтверждала наличие жизни. Чёрные трещины за горизонтом продолжали разрушать кусочек за кусочком землю, а тьма поглощать, не создавая ни единого лишнего звука, словно беспокоясь нарушить умиротворённую тишину и потревожить сон юноши. Неожиданно гармонию пространства нарушил слабый щелчок и вместе с ним густая чернота приостановилась, словно настораживаясь, но спустя несколько мгновений продолжила неспешную трапезу.

В то же время редкие реснички юноши задрожали, а меж бровей появилась небольшая хмурая складка. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра легко прошелся по лицу, сметая отросшие волосы в сторону, щекоча нос и щёки. Веки слабо дёрнулись, а затем слегка приоткрылись, но не успели глаза увидеть свет, как вновь плотно захлопнулись. Ветер, словно неудовлетворённый результатом, ударил сильнее, пошатнув неустойчивое положение юноши. Тело наклонилось вбок, соскользнуло с тонкой поверхности креста и глухим стуком соприкоснулось с землёй. Тонкие губы оголили ряд белых зубов, сквозь которые вырвался сдавленный выдох, а сомкнутые веки вновь приоткрылись. На дне мутных глаз отразилась небесная синева, придавая одеревеневшей фигуре немного больше жизни. Карие радужки, обласканные светом, застыли в направлении единственного более-менее яркого пятна, затем тяжело переместились к центру креста, где блеснула подвешенная на тонкую нить маленькая бусинка. Ветер вновь пронёсся над парнем, всколыхнув в воздух жемчужину, затем в пространстве раздался очередной слабый щелчок от соприкосновения гладкой, подобно стеклу, глади о древесину. По дну мутных глаз пробежала рябь, а кончики иссохших пальцев дрогнули. Вместе с парнишкой просыпалось и его окружение, ветер начал завывать, будто жаловался на несправедливость, а ужасающая чернота затрещала с дальнего горизонта, больше не утруждая себя в соблюдении тишины.

Исхудавшая рука одеревенело вытянулась к небу, медленно и обессиленно сомкнув на ладони маленький блестящий шарик, а затем в мир вырвались тысячи белых нитей.

В сырой, мрачной комнатушке, пропитанной насквозь затхлой рыбной вонью на секунду вспыхнул синий свет.