Чёрная Роза [Влад Куертов]

38.2

Мы приехали в дом, который я сознательно готовила эти три года. Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Конечно, я бы предпочла даже не думать о таком исходе, но моё прошлое, а ещё компания отца, переписанная на меня, обязали иметь это место.

Непримечанельный маленький домик на окраине леса, где нет даже заасфальтированной дороги. Лучше может быть только бункер.

Одна кровать, небольшая кухня, туалет - все по минимуму. В тесноте, зато в безопасности.

Влад поставил сумки и стал их разбирать.

В доме было душно, пыльно и холодно. Кажется, в машине я чувствовала себя свободнее. От нехватки воздуха я решилась выйти на улицу хотя бы на пару минут.

- Пойду, продышусь, - сообщила я, чтобы он не терял меня и направилась к входной двери.

- Роз... Рада, - окликнул меня Влад, впервые назвав меня верно.

Тело волной одолели мурашки, сердце на секунду остановилось, а руки вспотели.

Что-то не то...

Нет. Нет. Нет.

Все верно. Он назвал меня верно.

Я остановилась спиной к нему и не имела смелости даже элементарно обернуться, борясь с внутренним ужасом от мысли, что оказалась в собственном кошмаре. Я всё хотела что-то сказать, слова вертелись на языке, скопились в горле комом, но их я и боялась больше всего на свете. Глаза забегали в поисках чего-то, чтобы уйти.

Ничего нужного не нашлось. Но, разве, нужен был повод остаться? Да, нам нужно было поговорить. Мы нуждались в разговоре, как в свежем глотке воздуха. Но страх. Страх перед правдой. Я боялась этого больше всего на свете. Это было сильнее нехватки воздуха.

Только вот идти было некуда. Совсем.

Хотелось просто убежать. Мне нужно было отойти хотя бы на пару сантиметров, чтобы хоть как-то усмирить в себе страх. Это должно было очень помочь...

Я вздрогнула, когда его ладонь коснулась моей. Все такая же холодная, как и всегда. Даже с учетом того, что в последнее время у меня самой постоянно леденели ладони, его все равно была холоднее. Прямо когда три года назад.

Я закрыла глаза, зачем-то пытаясь запомнить это мгновение. В груди закололо, стало безумно больно.