Порожденная грехом 2 (ЛП)

Глава 34

Мы с Лукой хотели, чтобы Марселла была такой же сильной, как Богиня, в честь которой мы ее назвали, и она такой и стала. Только Луке было трудно с этим смириться.

Один взгляд на его лицо сказал мне, что он вот-вот взорвется. Я быстро коснулась его предплечья, успокаивая. Его яростный взгляд метнулся ко мне, и часть гнева исчезла, но не вся. Для людей, которые не знали его так, как я, его гнев был хорошо скрыт под холодной маской публичности.

Амо пробормотал что-то себе под нос и ушел.

— Пойдем на улицу, подышим свежим воздухом, — сказала я Луке.

Он не двинулся с места, продолжая наблюдать за Мэддоксом и Марселлой, словно раздумывая, не убить ли первого прямо здесь, у всех на глазах.

Лука хорошо контролировал своего монстра — большую часть времени, но когда в дело вмешивались я или наши дети, его защитные чувства иногда заставляли его терять контроль. Один из таких моментов привел к вражде с Тартаром и, в конечном счете, к похищению Марселлы. Я никогда не винила в этом Луку, за исключением коротких моментов полного отчаяния, потому что мы с ним оба являлись частью этого безжалостного мира и решили остаться в нем даже с нашими детьми. Если кто и был виноват, то мы оба.

Сейчас снова наступил один из тех опасных случаев.

— Лука, — сказала я твердо, мои пальцы впились в его руку через плотную ткань костюма. — Пойдем на улицу.

Он наконец позволил мне взять его за руку и провести через огромные французские двери в уединенную часть огромной террасы на крыше. Он оперся предплечьями на перила и посмотрел на раскинувшийся под нами город.

— Я знал, что от него одни неприятности. Я должен был убить его, когда у меня выдался шанс.

— Марселла никогда бы тебя не простила.

— Она бы это пережила. Она бы нашла кого-то другого, кого-то получше.

— После того, как ты видел их вместе, ты действительно в это веришь? — тихо спросила я, переплетая наши пальцы.

Лука умел читать людей. Именно это сделало его таким хорошим и уважаемым Капо, но с Марселлой он иногда предпочитал не замечать некоторые вещи. Но чувства Марселлы к Мэддоксу были безошибочны.

Он издал низкий звук глубоко в горле.

— Может, было бы лучше, если бы она ненавидела меня до конца своих дней, чем позволить ей разрушить свою жизнь, будучи с Уайтом.