Оставили небеса? Добро пожаловать в ад!

18 Глава

— Где ты всё время пропадаешь?

Люцифер вздрогнул и выронил из рук свиток, в содержимое которого, честно говоря, не мог вникнуть уже добрые полчаса. Лилит, статуей застывшая над ним, смотрела беспокойно, с самой капелькой недовольства. Ангел замялся. Сказать правду он не мог, а врать не хотел. Но, видимо, в очередной раз придется.

— Ты же сама просила говорить с Евой. Этим я и занимаюсь. Но выходит не очень. Возможно, у меня ничего не выйдет.

На самом деле, он ни разу не виделся с Евой. Лишь однажды, когда они с Адамом рисовали на песке, по очереди добавляя элемент в общую картину, девушка осмелилась подойти. То, каким взглядом смерил ее Адам, навсегда врезалось в память ангела. Жадным, собственническим взглядом. Видимо, Ева, в отличие от Лилит, действительно была ему дорога. Несмотря на взгляд, человек попросил уйти ее спокойно и даже немного ласково.

— И что же нам делать?

— Оставить эту затею? — с надеждой спросил Люцифер, но девушка лишь сложила руки на груди.

— Возможно, есть другой способ?

По правде, способ был. Всеотец однажды упоминал его, но так вскользь, что никто из серафимов не успел спросить о нем подробнее. Люцифер замялся и принялся разминать похолодевшие пальцы.

— Есть кое-что… Но мне нужно спросить об этом у творца и… Ты же знаешь, что между нами несколько напряженные отношения…

— Он любит тебя, — с чистотой и наивностью сказала Лилит. Ангелу оставалось лишь поморщиться, ведь в этом и был корень проблемы.

Лилит оставила его одного. Она всегда чутко замечала моменты, когда любимому ангелу нужна была минутка тишины и одиночества. Убедившись, что остался один, он вытащил из-за пазухи голубой камушек. Безделица ведь. Но дарованная от чистого сердца и оттого столь ценная. Он вертел подарок в руках и не переставая думал. Лилит не называла Адама никак иначе, как эгоистом и хамом. Но разве эгоисты способны заботиться о чужих чувствах? Вряд ли. Для девушки было важно лишь спасение Евы, об Адаме она не заикалась даже и, скажи подобное Люцифер, с большой вероятностью бы оскорбилась. Вот только после уймы проведенного времени вместе Люцифер больше не мог воспринимать первого человека как что-то неизменно плохое. В нем оказалось на диво много положительных черт. Солнечная улыбка. То, как он наклоняет голову к плечу, когда о чем-то задумывается. Как начинают блестеть его глаза, стоит заметить приближающегося ангела. Люциферу хотелось поделиться с ним лучшим. Дать ему больше, чем он имеет сейчас. Первому человеку не было хода в Рай или на землю. Он был заперт в Эдемском саду, как всякое неразумное дитя запирают в колыбели. А Люциферу хотелось показать, как живут ангелы, пройти вместе с ним по широким улицам Рая и первым увидеть восхищенную реакцию человека. Вот только… Люцифер поморщился. Они действительно начали ладить с человеком, но это совсем не значит, что он захочет слушать и вникать в сказанное Люцифером. Совсем нет. Ангел стоял на распутье, не зная, что ему дальше делать. Как угодить всем и одновременно не забыть про собственные желания? Смутные, непонятные, но уже одолевающие его во снах, где все существа честнее всего. Снах, где он как наяву ощущал фантом прикосновения. Ладонь взметнулась к губам, вспоминая движения человека. Это было наваждением, следующим за ним не первую ночь подряд. И ангел замечал за собой, что смотрит на Адама уже совсем не тем взглядом, что был прежде. Слишком долго, слишком пристально и слишком тоскливо. Ведь всегда в такие моменты вспоминал о Еве.