Принцип сталкера

Part 15.

Не жива я и не живу.

Не жива как целостная личность.

Есть я – взрослая.

Есть я – ребенок.

И в жизни все настолько неизменно, что каждый раз внутренний ребенок страдает от меня внутренней взрослой. Разве забитый внутри ребенок был готов к тому, чтобы меня лишали девственности против моей воли? Засовывали пальцы, раздвигали ноги и разрывали одежду, как какие-то звери?

Если бы все это сопровождалось лишь эмоциональной болью… Но я навсегда запомню остро режущее ощущения, словно тебя протыкают ножами, снова и снова. Хорошо наточенными ножами.

В момент, когда жизнь пытается тебя уничтожить, вспоминается все – и вечно лезущий со своими советами отец, и хороший мальчик, которого ты постоянно отвергала, и каждая протянутая попрошайкой рука. Тебе хочется вернуться в любой момент твоей жизни, потому что нет ничего хуже, чем то, что с тобой делают.

Возможно, я погорячилась и некрасиво себя повела с Пэйтоном. Нечего оправдывать себя, просто… Глупо даже надеяться, что какой-то парень может забыть о подобном, что бы там папа ни говорил.

«Для настоящего мужчины это ерунда».

«Никто на это даже не посмотрит».
Изнасилование – не порок, это диагноз, клеймо, шрам на всю жизнь.

Изнасилование – не просто о том, что было, а о том, что никогда не забудется.

Если сука не захочет, кобель не вскочит… Не хочется вспоминать, но именно так нам – школьникам – говорила классная руководительница, когда девочки жаловались на то, что к ним пристают парни. У взрослой женщины язык поворачивался осуждать девушек, цепляясь за этот уродливый аргумент, который относится не к людям, а собакам.

Именно в таком направлении повернуты мозги у каждого.

Выходит, и у него.

Тогда зачем он игрался? Выслеживал? Запрещал общаться с кем-либо? Ревновал и проявлял – или имитировал – заботу? Не для того, чтобы затащить в постель, но зачем тогда?

Пэйтон даже не пишет.

Может, он понял внезапно? Не сразу пришло осознание, что я не от производителя, а с рук?

Так они шутили.

Так шутили, когда кидали меня из руки в руки.