«Секрет Небес - Реквием» | Сборник мини-историй

story 1.8. дмитрий

[ AU! где ты — дочь Донован ]

Ты переступаешь порог Оксфордской библиотеки следом за Донован, чувствуя на себе тяжёлый взгляд генерала, но стоит тебе отвлечься от лицезрения пыльного, исцарапанного подошвами грубых ботинок, пола, как его кристально-голубые глаза смотрят в сторону, будто избегая прямого контакта с твоими.

Донован отчитывает отряд за их оплошность с Книгой Апокалипсиса, которую те потеряли во время недавней вылазки в город. Тот факт, что в отряде есть пострадавший — её не волнует, и тебе становится тошно от такого безразличия.

— Значит, Нью-Йорк, — заключает она почти час спустя и твоё сердце пропускает болезненный удар. Ты смотришь на Дмитрия и видишь, как его лицо приобретает хмурое выражение, а взгляд на пол минуты встречается с твоим. — На сегодня все свободны.

Отряд устало бредёт к выходу, и только один лишь генерал остаётся стоять на месте, заведомо зная, что Донован захочет обсудить с ним все тонкие моменты предстоящего отплытия в Нью-Йорк вне посторонних ушей.

— Т/И, ты тоже можешь идти, — она поджигает самокрутку и присаживается на один из столов.

Ты кусаешь щёки изнутри, чтобы не начать спорить с матерью, и шагаешь к выходу. В свою очередь Дмитрий обходит несколько столов и встаёт у тебя на пути, сделав вид, будто это вышло случайно. Донован того не видит, отвлечённая чертежами и курением, а потому генерал безбоязненно сжимает твои холодные пальцы. Это длится всего секунду, но хватает для того, чтобы ты без слов поняла: Дмитрий обещает зайти к тебе после собрания, и ты почти незаметно киваешь ему.

Проходит больше двух часов, прежде чем генерал стучится в дверь и проходит в комнату, получив разрешение. Ты отводишь, скучающий до этого, взгляд и смотришь на Дмитрия в немом ожидании, и диалог откладывается ещё на минуту.

— Что она сказала? — ты не выдерживаешь тишины; откладываешь книгу в сторону и встаёшь с дивана, так и не осмелившись подойти к Дмитрию. Но и он продолжает стоять на месте.

— Через пару дней отряд плывёт в Нью-Йорк, — его голос звучит отрешённо, почти безжизненно, и от этого тебе становится не по себе. Тело покрывается испариной и дрожью, так что тебе приходится обхватить себя руками, чтобы скрыть от глаз Дмитрия этот жест беспокойства.