Чересчур тискательный, или Жить надоело?

Часть 1

Вы когда-нибудь испытывали такое чувство умиления, когда аж зубы сводит, когда хочется, закрыв уши, пищать, издавая самые высокие ноты, на которые способен? Когда даже в самую холодную погоду, ты словно плавишься, таишь как мороженое в лучах горячего солнца, когда улыбка на лица становится просто сумасшедшей?

Для того, чтобы это испытать, нужно что-то ужасно милое. Всякие котятки, зайчатки, щеночки... Но! Нет в мире ничего более умилительного, чем До Кёнсу, уж поверьте мне на слово. Когда он поднимает на меня свой тяжелый взгляд исподлобья и говорит: «Жить надоело? Еще хоть выдох в мою сторону и закопаю живьем», хочется просто пищать, скакать, хлопать и непременно тискать сие милое создание. Он настолько милый, что его, пожалуй, надо занести в Красную книгу, как совершенно особый вид, единственный в своем роде. А еще его нужно сделать общественным достоянием, чтобы каждый, у кого фиговое настроение и жизнь дерьмо, мог потискать такое чудо и, наконец, ощутить счастье.
Хотя стоп! Какое общественное? Ну, нет! Кённи должен быть только моим!

Сейчас, как собственно и практически всегда, парня, сидящего за последней партой, окружала небольшая толпень, пытаясь привлечь его внимание.
— Кёнсу! Ты сделал домашку по физике?
— Кёнсу! Ты смотрел вчерашний футбольный матч?
— Кёнсу! Давай пойдем сегодня вместе домой, мы ведь соседи.
— Кёнсу! У тебя такой стильный рюкзак!
Парень сидел, опустив голову и злостно пыхтя, но всё еще терпел. Пока не влез я.
— Кённи! Будешь чупа-чупс?

Кёнсу вдруг резко вскочил, ударив ладонями по парте, да так, что та бедная аж хрустнула.
— Еще слово, — притянул к себе за галстук почему-то именно меня, — и вспорю кому-то брюхо.
Я лишь, как дебил, расплылся в довольной улыбке, щуря глаза.
— Ты просто прелесть, Кённи!
Кривая ухмылка на пухлых губах, и рука с галстука переместилась на затылок. Миг — и мой лоб встретился с партой. Приятное знакомство. Хотя о чем это я? Уже ведь не первое столкновение с этой деревянной поверхностью.

Вот такой он, самый умилительный и тискательный человек в мире.

***

— Кённи! У меня есть два билета в кино! Пойдешь со мной? — догнал я его, закинув руку на плечо, когда он только вышел за школьные ворота.
— Умереть захотел? — Кёнсу, скривившись, брезгливо двумя пальчиками убрал мою руку. — Еще раз услышу подобное обращение ко мне, и пойдешь на корм моему домашнему тигру, — прошипел сквозь зубы.
— У тебя есть тигр?
— Для такого случая заведу.
— Какой ты... — я уже собирался закончить фразу словом «милый», но не успел, схлопотав удар в живот.
На мгновение перед глазами даже черные круги поплыли от боли. Но я быстро с собой совладал, чай не первый день с таким чудом в одном классе учусь.
— Ну, так что насчет фильма? — я кинулся догонять Кёнсу.
В ответ молчание.

— Нет? Не хочешь? Тогда... — я задумался. — Может, в пиццерию заглянем, а?
— Я что-то непонятно сказал? — он резко остановился, обернувшись и выставив вперед руку, заставляя и меня притормозить.
Я снова расплылся в глупой улыбке. Ну, ведь правда он милашка? Прямо до дрожи в коленях, до непроизвольно сжимающихся кулачков, до покрывающихся легким румянцем щек...
— Вали домой, — угрожающе наклонил набок голову.
— Не хочу.
— Тебя вежливо попросить? — насупил кустистые брови, вызывая тем самым новую волну умиления.
— Ну, если только вежливо, то можешь попробовать.
Ударив носком черного ботинка под коленную чашечку, он притянул меня за шиворот к себе.

В этот момент мне вдруг особенно остро захотелось коснуться этих ужасно привлекательных, как будто нарисованных губ. И что вы думаете? Да, правильно, я это сделал! После чего остался сидеть на мягком газончике со счастливой улыбкой и фонарем под глазом.

***

— О! Кённи! Привет! — я кинулся к парню, отбирая из его рук корзинку с продуктами. — Как хорошо, что мы живем по соседству! Даже в магазине можем видеться! Ты ведь тоже рад? — поправил солнечные очки на носу.
— Жить надоело? — пихнув кулаком в плечо, отобрал свою корзинку.
— Это у тебя вместо приветствия? Ты такой оригинальный! Мне так нравится!
— Катись отсюда, — отозвался спокойно.
— Хочешь мороженое?
— Хочу, но куплю его сам.
— Ты что! Я куплю! Мне не сложно! — я уже было кинулся в сторону, но Кёнсу схватил меня за майку.
— И знаешь, куда я его тебе засуну?
— Понял. Не надо уточнять, — я замахал головой.
— Хорошо, что ты такой понятливый. Вот только не замечал за тобой этого качества ранее, — и он прошел мимо, взяв с полки клубничное молоко.
Ммм... Кажется я сейчас просто растекусь лужицей умиления.

***

Почти всю большую перемену я проносился в поисках чуда. Ну, вы понимаете, какого именно. Однако тот где-то хорошенько заныкался. Потому, с острым чувством разочарования и по требованию недавно выпитого сока, я двинулся в туалет. Там и был обнаружен виновник моей хандры и стресса.

Кёнсу стоял у писсуара, делая свои дела. Ну, а я разве мог упустить такую подходящую возможность? Конечно, нет! А потому я прильнул к его спине, крепко стиснув в объятиях.
У меня была целая секунда наслаждения от тисканья такого милого создания, пока это создание не застегнуло ширинку.
Поворот — и моя рука выкручена за спину так, что я согнулся пополам.
— Ащ! Ну, за что? — прохрипел я.
— Разве ты не умереть захотел? — поинтересовался вкрадчиво. — Разве я ошибся?
— Можешь быть меня! Правда! Я вытерплю! — я зажмурился.
— Дурак. Мазохист хренов, — он поморщился. — А я-то думаю, чего ты вечно нарываешься. Ну, ясно, — отпустил, вытерев ладони о брюки.
— Почему это сразу мазохист? — спросил я, когда за ним уже закрылась дверь. — И вовсе не поэтому...

***

— Кёнсу! Кёнсу! Кёнсу! — скандировала толпа, собравшаяся на заднем дворе школы.
Я кое-как протолкнулся и, наконец, узрел, в чем дело. Это была драка. Я прям даже удивился. Как так? Кёнсу? Драка? Почему не со мной?
Замерев, я прислушался к собственным мыслям, проносящимся в голове. А ведь действительно, псих я какой-то, точняк с замашками мазохиста.
Потоптавшись в толпе, я всё же кинулся к дерущимся парням, встав между ними.
— Хватит! — я стоял боком к обоим, вытянув в стороны руки, не позволяя им снова сойтись.
— Жить надоело? Свали, дубина! — злобно выкрикнул Кёнсу, и я, не успев даже понять, каким образом, оказался в стороне лежащим на земле.
Ныло плечо, и болела задница. Я поднялся и похромал к толпе, которая всё также скандировала имя будущего победителя поединка. Вы ведь не сомневаетесь в том, кто одержит победу? Уж никак не этот высокий широкоплечий парень.

***

— Кённи, — я сел за парту, на которой, сложив руки и положив на них голову, повернувшись к окну, сидел Кёнсу. — Ты какой-то грустный, — я тоже лег на парту, повернувшись к нему лицом.
Кёнсу нехотя открыл глаза.
— Ну, ты точно труп.
— Труп? Без разницы. Могут быть хоть трупом, — я улыбнулся, — но рядом с тобой.
— Ты такой придурок, что даже смешно, — он улыбнулся, и его губы обрели форму сердечка.

Стоит ли говорить о моих чувствах в этот момент? Казалось, сейчас из ушей повалит радуга, а изо рта начнут вылетать яркие бабочки. Ну, почто он так прекрасен? Почему его так хочется обнять и затискать как пушистого котенка?
— Кённи... Нельзя... — почему-то перешел на шепот я. — Нельзя быть таким. Нельзя быть настолько тискательным. Это чересчур.

— Жить надоело?