Хорошие жены

Глава 20 Сюрпризы

Джо была совсем одна в сумерках, лежала на старом диване, глядела на огонь и думала. Она любила так проводить этот вечерний час; никто не тревожил ее там, и она привыкла лежать, положив голову на маленькую красную подушку Бесс, сочиняя сюжеты рассказов, мечтая или думая нежные думы о сестре, которая никогда не казалась слишком далеко. Лицо ее было усталым, серьезным и довольно грустным; завтра был ее день рождения, и она думала о том, как летят годы, какой старой становится она и как мало успела совершить. Почти двадцать пять — и нечем похвастаться. Джо заблуждалась — похвастаться можно было многим, и со временем она поняла это и была благодарна.

— Старой девой — вот кем я буду. Незамужняя литературная дама, с пером вместо супруга, семейством рассказов вместо детей, — а лет через двадцать, быть может, мне достанется и немного славы, когда я, подобно бедному Джонсону, не смогу ею насладиться, так как буду старой и не с кем мне будет ее разделить, так как буду одинока, да и нуждаться в ней не буду, так как стану совсем независимой от чужого мнения. Впрочем, никто не заставляет меня становиться брюзгливой святой или себялюбивой грешницей, да и, смею думать, старым девам живется совсем неплохо, когда они привыкают к своему положению, но... — И тут Джо вздохнула, словно такая перспектива все же не была заманчивой.

Она редко кажется заманчивой, и тридцатилетие кажется концом всего тому, кому двадцать пять. Но дело обстоит не так плохо, как можно подумать, и человек живет вполне счастливо, если способен найти прибежище в себе самом. В двадцать пять девушки начинают называть себя старыми девами, но втайне решают, что никогда ими не будут; в тридцать они ничего не говорят, но спокойно принимают этот факт и, если разумны, утешаются тем, что впереди у них еще двадцать полезных, счастливых лет, когда они могут научиться стареть красиво. Не смейтесь над старыми девами, милые девушки, ибо часто очень нежные и трагические романы скрыты в сердцах, что бьются так спокойно под строгими платьями, и самоотверженность, с которой они принесли в жертву молодость, здоровье, стремления, мечты и саму любовь, делает их увядшие лица красивыми в глазах Бога. Даже к печальным, ворчливым сестрам нужно относиться с добротой, если не по какой иной причине, то хотя бы по той, что им не довелось узнать о самом сладком в жизни. И, глядя на них с сочувствием, не с презрением, цветущие девушки должны помнить, что они тоже могут упустить время цветения, что щеки не всегда останутся розовыми, что серебряные нити появятся в буйных каштановых кудрях и что со временем доброжелательность и уважение будут для них так же приятны, как любовь и восхищение сейчас.