fuck you. fuck off. fuck me.

» fuck you

  — Господь Бог, Ребекка, ты нездорова. Это однозначно влияние твоей диеты, я тебе говорю.

Прижимая телефон плечом к левому уху, я стояла на парадке подъезда дома, где я живу, и искала в сумочке — бездонной, хоть и чертовски вместительной — ключи. Привычки готовить их загодя у меня никогда не было, да и кому вообще нужна эта чертова привычка? Не мне, это точно. Я вообще не была фанатом делать что–то заранее, так что любые приготовления к чему–то были для меня сущим адом. Импровизация — мой конек. Жаль только, что импровизацией стальную дверь не откроешь.

— Даже не думай соглашаться на его условия, иначе он сядет тебе на шею, — раза с пятого я все–таки подцепила кольцо ключей пальцем, что подняло моё настроение на несколько планок вверх единомоментно. Прижав 'таблетку' к ячейке, я заставила сработать механизм, и дверь медленно открылась. Непрактично; если бы я пыталась спасаться в подъезде от маньяка, меня бы убили тут, на парадке.

— И никаких подарков ему. Не заслужил, — по привычке оглядываюсь, заходя в подъезд, и только потом поворачиваюсь к старенькой консьержке.

— Приятного дня, миссис Роусон, — улыбаюсь женщине, не отрывая телефон от уха. Уже на протяжении получаса моя однокурсница и так себе подруга Ребекка Уилсон изливает мне свои проблемы, которые, честно говоря, я проблемами не считала. У нее не особо клеилось с парнем — очередным, — в то время как у меня парня не было вовсе. Для нее это была трагедия; я же спокойно заваривала чай. Отношения не были моим коньком, и я не стремилась их заводить, разумно считая, что моя жизнь вполне обойдется и без нервотрепки от лица другого человека. Потому что если отношения, это должно быть всерьёз, с полной самоотдачей. Ни у одной из моих подруг я такого не видела, каждая из них была поверхностна в своих чувствах. И это был обман.

Цокаю каблучками по свежевымытым ступенькам, вдыхая божественный запах сырости, и нехотя останавливаюсь перед дверью своей квартиры. Двойной щелчок, ключи снова оказываются в сумке, а я толкаю дверь и вхожу внутрь, как ни в чем не бывало.

И, как бог справедливости со священной горы Каруяшмалай, улавливаю ритмичный скрип дивана и далеко не приглушенные женские стоны.

— Бекка, милая, я тебе перезвоню. У меня тут маленький траббл.

Бекка не против. Да и действительно, кости своему парню она уже перемыла. Телефон и сумочка остаются на столике в холле, я скидываю туфли и на крыльях гнева несусь по коридору, чертовски неудобному и неправильно длинному, в гостиную — единственную комнату, где в этом доме стоит мебель, на которой можно спать.

— Эштон Флетчер Ирвин!

Останавливаюсь в дверях, полна негодования и какой–то тупой обиды. Отсюда мне отлично видно голую задницу парня с моего потока, а, по несчастливой случайность, моего сожителя.

— Я же просила тебя не трахать своих шлюх на диване, где я сплю!

Полминуты у парня ушло на то, чтобы прийти в себя от внезапно навалившегося шока, хотя, надо отдать ему должное, даже в таком состоянии он продолжал методично вдалбливать какую–то девчонку в диван. В чертов диван, из–за которого мы все никак не можем договориться уже пять месяцев.

Я скрестила руки на груди и выжидающе шагнула обратно в коридор, дабы не мешать закончить начатое. Слава Мерлину, все закончилось через полминуты, когда ошарашенная, растрепанная девчонка — блондинка, тянущая максимум на первый курс, — проскакала мимо меня подобно сайгаку. Я не преминула отправиться вслед за ней, все так же со скрещенными руками. Когда я оказалась в нашем мини–холле, девушка застегивала замочек на босоножках. С коротким 'Извините' она выскочила прочь из квартиры, хлопнув дверью, и, когда я подошла закрыть дверь на замок, я отчетливо слышала стукотню ее каблуков по каменным ступенькам.

Но даже изгнание из квартиры этой девицы меня ничерта не удовлетворило. Мы обговаривали это с моим соседом миллионы раз, и миллионы раз я приходила домой чуточку раньше, заставая его на горяченьком. Вообще, по сути, я не хотела с ним сожительствовать; до этого года я спокойно жила с Тессой Уокер, девушкой на два года старше меня, но она выпустилась, и мне пришлось искать нового сожителя, потому что даже однокомнатная квартира в этом районе города была дороговата для одного человека. Какая–то 'добрая душа' предложила мне написать объявление на форуме сайта нашего института, мол, так и так, нуждаюсь в соседе, так как снимать квартиру в одиночку невыгодно. Я, дура глупая, и повелась, причем повелась на первый же отклик. Возможно, потому, что этот отклик был единственным за пять недель? Но не суть. Отклик был, и я предложила обсудить это получше в кафешке на углу. И каково было моё... Недовольство, что ли, когда на 'собеседование' пришел парень с моего потока, Эштон Ирвин. Мы не были особенно близки, знали друг друга по имени и факультету, да и я была осведомлена о том, что этот парень —отчаянная шлюха пользуется успехом у девушек со всех курсов. Однако, делать мне было нечего, его предложение оставалось единственным, и мне пришлось его принять. Вот тут–то моя жизнь заиграла разными красками, в том числе обогатилась и в половом плане. Нет, мы не спали с Эштоном Ирвином, я не собиралась становиться его подстилкой. Все было куда прозаичнее. Эштон не прекратил водить в нашей общей квартире свои 'хороводы' с раздолбаями–друзьями, не перестал водить сюда своих девчонок, не завязал с дурными бытовыми привычками, по типу грязных носков везде и несоблюдения очереди готовки. Как вы, наверное, уже поняли, особенно меня задевал факт практически постоянного присутствия в квартире какой–нибудь бабы. Мне казалось, что даже стены, даже воздух пропитались запахом секса, заполнились звуками стонов и скрипящего дивана. Моего дивана, между прочим, — когда Тесса съезжала, она забрала свою кровать и оставила меня с моим диваном. Новоприбывший Ирвин предпочел лишнюю мебель не заводить и на следующий день приволок надувной матрас. Но, видимо, честь ему не позволяла совокупляться со своими бестиями на 'воздушной подушке', и он каждый раз атаковал мой диван, расшатывая его до гребанного скрипа. Никакие увещевания не помогали, истерики и ругань тоже, и это блядство продолжалось день за днем. И выгнать я его не могла — квартирная плата для одной меня была бы неподъемной. Был вариант съехать на другую квартиру, но она находилась на другом конце города, откуда добираться до института нужно было больше двух часов. А тут — десять минут пешком. Поэтому, я продолжала надеяться, что искореню притон на корню. Ну а в остальном с Ирвином можно было смириться.

Сжав губы в тонкую полосочку и решительно скрестив руки на груди, я прошагала в гостиную, откуда мне навстречу вырулил сам Эштон Ирвин, в одних своих гребанных джинсах-скинни, со встрепанными волосами и потным телом. Вполне впечатляющая картинка, скажу я вам, но в моем взведенном состоянии даже она не вызымела никакого эффекта.

— Ну и зачем было так орать? — его голос был не то, чтобы недовольным, скорее, каким-то расстроенным. Такая процедура уже была у нас привычной — я заставала его с голой задницей на моем диване и выгоняла его девок из квартиры примерно раз в неделю. Печальная статистика.

— Ты и сам все прекрасно знаешь, — мы буквально-таки столкнулись в полутёмном коридоре, слабо освещаемом бра на стене — я всё забываю сменить в нём лампочку, а до Ирвина, кажется, это вообще не доходит. И это тоже было не в первый раз, и порой меня посещали глупые мысли о том, что ему, с его-то ручонками, ничего не будет стоить зажать костлявую и нескладную меня в этом коридоре, и дело с концом. Как бы то ни было странно, и мозг, и тело почему-то радовались такой перспективе. Бунтовала только лишь моя сущность.

Это были стандартные, дежурные фразочки, после которых Эштон обычно отстранялся, пропуская меня в гостиную, дабы я, охая, вздыхая и перечисляя все его регалии, привела комнату в должный вид, а сам шёл курить на лестничную клетку. Две сигареты за раз — я даже его норму уже выучила. Сигареты-то обычно я покупала, потому что в отличие от него, я предпочитала ходить на пары.

Но сегодня, видимо, в нём что-то щелкнуло.

— Я понять не могу, что ж ты так ерепенишься-то? — он оперся левой рукой о стену, правой убирая с лица упавшую чёлку и смотря на меня сверху вниз с какой-то иронией, что ли.

— Мне неприятен сам факт присутствия левых баб в моей, ладно, нашей квартире, и то, как ты трахаешь их на моёмдиване, — я оставалась неумолимой, все с теми же скрещенными на гурди руками и поджатыми губами. Эдакая сама неприступность.

— На нашем, — спокойно поправил меня он, протягивая руку и поправляя выбившийся из моей прически локон. Я интуитивно отшатнулась, заставив его тихо рассмеяться. Господи, да что же за день-то за такой?

— На нашем диване, Фрея. Всё в этой квартире — общее, раз уж мы живем вместе.

Я буквально видела, как во мне поганой змеей поднимается новая волна ненависти. Да с каких пор всё, что я купила на свои деньги, взять хоть этот чёртов диван, стало нашим общим? Общим у нас был только счет за квартиру, и даже там я старалась вести справедливый учет. А Ирвин наглел на глазах.

— Или, милая, ты хочешь, что бы я тебя трахал на этом диване? Тебя, а не каких-то там девок.

Это был запрещенный прием. А вкупе с его покачиванием в мою сторону, полумраком коридора и чем-то еще особенным, на что так буйно отозвалось моё нутро, весело согласившись на данное предложение и даже не обсудив это со мной, это была просто бомба. Бомба, в которой не отсчитывались секунды и которой не требовался запал.

— Иди.. Иди нахуй, Эштон Ирвин, — я неловко сглотнула, зажмурившись. Он слишком неправильно на меня действовал, но какого чёрта? Какого черта я теряла самообладание при этом его гребаном виде, который стандартно наблюдала в коридоре нашей съемной квартиры раз в неделю? Махнув рукой на храбрость, я просто вжалась в стену, пропуская парня к выходу. И, хоть я и зажмурилась, я могла поклясться, что его губы искривила усмешка прямо сейчас. Наконец, еще через полминуты созерцания, он прошёл мимо меня, гордо неся вперед свой грёбаный запах, и только тогда я смогла открыть глаза.

Постойте. Какой, ко всем чертям, запах? Фрея, очнись, Фрея, прекрати! Это твой ебанутый сосед, Эштон Ирвин, и в нем нет ничего такого, что могло бы тебе понравиться! Но, видимо, что-то внутри, истосковавшееся по вниманию со стороны парней, по ласке, по, прости господи, сексу, решило взбунтоваться здесь и сейчас.

На негнущихся ногах я прошагала в гостиную и, игнорируя взбаламученную постель на диване — слава Мерлину, хоть тут он умудрялся стелить свою, иначе бы вообще убила, — метнулась к окну. Распахнув его, я высунулась наружу почти наполовину, вдыхая полной грудью пропахший городом воздух. Но даже он, душный и какой-то тяжелый, будто бы нашпигованный пылью и выхлопами машин, остужал мою разгоряченную кожу, мои внезапно покрасневшие щеки.

— Фрея, ты купила сигареты? — с небес на землю меня вернул голос этого чёрта. Я позволила себе игнорировать его около полуминуты, продолжая вдыхать и выдыхать, после чего все-таки вернулась обратно в квартиру, перестав едва ли не вываливаться через подоконник.

— В наружнем кармане, — я махнула рукой, в то время как Ирвин вжикнул молнией моей сумочки. Окно всё так же оставалось открытым, чтобы комната проветривалась, а когда щелкнул дверной замок, что означало, что Эштон все-таки вышел покурить, мне почему-то захотелось осесть на пол, забиться в угол и зайтись слезами. Странная какая-то реакция. Подозрительно похожая на ревность.

Вздохнув, я принялась менять его постельное белье.