Маленькая комната в гостинице. Постель, стол, чемодан, пустая бутылка,сапоги, платяная щетка и прочее.Явление I Осип лежит на барской постели. Черт побери, есть так хочется и в животе трескотня такая, как будто быцелый полк затрубил в трубы. Вот не доедем, да и только, домой! Что тыприкажешь делать? Второй месяц пошел, как уже из Питера! Профинтил дорогойденежки, голубчик, теперь сидит и хвост подвернул и не горячится. А сталобы, и очень бы стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городепоказать себя! (Дразнит его.) "Эй, Осип, ступай посмотри комнату, лучшую, даобед спроси самый лучший: я не могу есть дурного обеда, мне нужен лучшийобед". Добро бы было в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишкапростой! С проезжающим знакомится, а потом в картишки - вот тебе идоигрался! Эх, надоела такая жизнь! Право, на деревне лучше: оно хоть нетпубличности, да и заботности меньше; возьмешь себе бабу, да и лежи весь векна полатях да ешь пироги. Ну, кто ж спорит: конечно, если пойдет на правду,так житье в Питере лучше всего. Деньги бы только были, а жизнь тонкая иполитичная: кеятры, собаки тебе танцуют, и все что хочешь. Разговаривает всена тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь наЩукин - купцы тебе кричат:"Почтенный!"; на перевозе в лодке с чиновникомсядешь; компании захотел - ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет пролагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладонивсе видишь. Старуха офицерша забредет; горничная иной раз заглянет такая...фу, фу, фу! (Усмехается и трясет головою.) Галантерейное, черт возьми,обхождение! Невежливого слова никогда не услышишь, всякой говорит тебе "вы".Наскучило идти - берешь себе извозчика и сидишь себе как барин, а незахочешь заплатить ему - изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и тытак шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет. Одно плохо: иной раз славнонаешься, а в другой чуть не лопнешь с голоду, как теперь, например. А все онвиноват. Что с ним сделаешь? Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать- и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый день ты доставай вкеятр билет, а там через неделю, глядь - и посылает на толкучий продаватьновый фрак. Иной раз все до последней рубашки спустит, так что на нем всегоостанется сертучишка да шинелишка... Ей-богу, правда! И сукно такое важное,аглицкое! рублев полтораста ему один фрак станет, а на рынке спустит рублейза двадцать; а о брюках и говорить нечего - нипочем идут. А отчего? -оттого, что делом не занимается: вместо того чтобы в должность, а он идетгулять по прешпекту, в картишки играет. Эх, если б узнал это старый барин!Он не посмотрел бы на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку, таких бызасыпал тебе, что б дня четыре ты почесывался. Коли служить, так служи. Воттеперь трактирщик сказал, что не дам вам есть, пока не заплатите за прежнее;ну, а коли не заплатим? (Со вздохом.) Ах, боже ты мой, хоть бы какие-нибудьщи! Кажись, так бы теперь весь свет съел. Стучится; верно, это он идет.(Поспешно схватывается с постели.)Явление II Осип и Хлестаков. Хлестаков. На, прими это. (Отдает фуражку и тросточку.) А, опятьвалялся на кровати? Осип. Да зачем же бы мне валяться? Не видал я разве кровати, что ли? Хлестаков. Врешь, валялся; видишь, вся склочена. Осип. Да на что мне она? Не знаю я разве, что такое кровать? У меняесть ноги; я и постою. Зачем мне ваша кровать? Хлестаков (ходит по комнате). Посмотри, там в картузе табаку нет? Осип. Да где ж ему быть, табаку? Вы четвертого дня последнее выкурили. Хлестаков (ходит и разнообразно сжимает свои губы; наконец говоритгромким и решительным голосом). Послушай... эй, Осип! Осип. Чего изволите? Хлестаков (громким, но не столь решительным голосом). Ты ступай туда. Осип. Куда? Хлестаков (голосом вовсе не решительным и не громким, очень близким кпросьбе). Вниз, в буфет... Там скажи... чтобы мне дали пообедать. Осип. Да нет, я и ходить не хочу. Хлестаков. Как ты смеешь, дурак! Осип. Да так; все равно, хоть и пойду, ничего из этого не будет. Хозяинсказал, что больше не даст обедать. Хлестаков. Как он смеет не дать? Вот еще вздор! Осип. "Еще, говорит, и к городничему пойду; третью неделю барин денегне плотит. Вы-де с барином, говорит, мошенники, и барин твой - плут. Мы-де,говорят, этаких шерамыжников и подлецов видали". Хлестаков. А ты уж и рад, скотина, сейчас пересказывать мне все это. Осип. Говорит: "Этак всякий придет, обживется, задолжается, после ивыгнать нельзя. Я, говорит, шутить не буду, я прямо с жалобой, чтоб насъезжую да в тюрьму". Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно! Ступай, ступай скажи ему. Такое грубоеживотное! Осип. Да лучше я самого хозяина позову к вам. Хлестаков. На что ж хозяина? Ты поди сам скажи. Осип. Да, право, сударь... Хлестаков. Ну, ступай, черт с тобой! позови хозяина. Осип уходит.Явление III Хлестаков один. Ужасно как хочется есть! Так немножко прошелся, думал, не пройдет лиаппетит, - нет, черт возьми, не проходит, Да, если б в Пензе я не покутил,стало бы денег доехать домой. Пехотный капитан сильно поддел меня: штосыудивительно, бестия, срезывает. Всего каких-нибудь четверть часа посидел - ивсе обобрал. А при всем том страх хотелось бы с ним еще раз сразиться.Случай только не привел. Какой скверный городишко! В овошенных лавках ничегоне дают в долг. Это уж просто подло. (Насвистывает сначала из "Роберта",потом "Не шей ты мне матушка", а наконец ни се ни то.) Никто не хочет идти.Явление IV Хлестаков, Осип и трактирный слуга. Слуга. Хозяин приказал спросить, что вам угодно? Хлестаков. Здравствуй, братец! Ну, что ты, здоров? Слуга. Слава богу. Хлестаков. Ну, что, как у вас в гостинице? хорошо ли все идет? Слуга. Да, слава богу, все хорошо. Хлестаков. Много проезжающих? Слуга. Да, достаточно. Хлестаков. Послушай, любезный, там мне до сих пор обеда не приносят,так, пожалуйста, поторопи, чтоб поскорее, - видишь мне сейчас после обеданужно кое-чем заняться. Слуга. Да хозяин сказал, что не будет больше отпускать. Он, никак,хотел идти сегодня жаловаться городничему. Хлестаков. Да что ж жаловаться? Посуди сам, любезный, как же? ведь мненужно есть. Этак я могу совсем отощать. Мне очень есть хочется; я не шутяэто говорю. Слуга. Так-с. Он говорил: "Я ему обедать не дам, покамест он незаплатит мне за прежнее". Таков уж ответ его был. Хлестаков. Да ты урезонь, уговори его. Слуга. Да что ж ему такое говорить? Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги самисобою... Он, думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть день, таки другим тоже. Вот новости! Слуга. Пожалуй, я скажу.Явление V Хлестаков один. Это скверно, однако ж, если он совсем ничего не даст есть. Так хочется,как еще никогда не хотелось. Разве из платья что-нибудь пустить в оборот?Штаны, что ли, продать? Нет, уж лучше поголодать, да приехать домой впетербургском костюме. Жаль, что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо бы,черт побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чертом ккакому-нибудь соседу-помещику под крыльцо, с фонарями, а Осипа сзади, одетьв ливрею. Как бы, я воображаю, все переполошились: "Кто такой, что такое?" Алакей входит (вытягивается и представляя лакея): "Иван АлександровичХлестаков из Петербурга, прикажете принять?" Они, пентюхи, и не знают, чтотакое значит "прикажете принять". К ним если приедет какой-нибудь гусьпомещик, так и валит, медведь, прямо в гостиную. К дочечке какой-нибудьхорошенькой подойдешь: "Сударыня, как я ..." (Потирает руки и подшаркиваетножкой.) Тьфу! (плюет) даже тошнит, так есть хочется.Явление VI Хлестаков, Осип, потом слуга. Хлестаков. А что? Осип. Несут обед. Хлестаков (прихлопывает в ладоши и слегка подпрыгивает на стуле).Несут! несут! несут! Слуга (с тарелками и салфеткой). Хозяин в последний раз уж дает. Хлестаков. Ну, хозяин, хозяин... Я плевать на твоего хозяина! Что тамтакое? Слуга. Суп и жаркое. Хлестаков. Как, только два блюда? Слуга. Только-с. Хлестаков. Вот вздор какой! я этого не принимаю. Ты скажи ему: что это,в самом деле, такое!.. Этого мало. Слуга. Нет, хозяин говорит, что еще много. Хлестаков. А соуса почем нет? Слуга. Соуса нет. Хлестаков. Отчего же нет? Я видел сам, проходя мимо кухни, там многоготовилось. И в столовой сегодня поутру два каких-то коротеньких человекаели семгу и еще много кой-чего. Слуга. Да оно-то есть, пожалуй, да нет. Хлестаков. Как нет? Слуга. Да уж нет. Хлестаков. А семга, а рыба, а котлеты? Слуга. Да это для тех, которые почище-с. Хлестаков. Ах ты, дурак! Слуга. Да-с. Хлестаков. Поросенок ты скверный... Как же они едят, а я не ем? Отчегоже я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как ия? Слуга. Да уж известно, что не такие. Хлестаков. Какие же? Слуга. Обнакновенно какие! они уж известно: они деньги платят. Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, тольковоняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого. Слуга. Мы примем-с. Хозяин сказал: коли не хотите, то и не нужно. Хлестаков (защищая рукой кушанье). Ну, ну, ну... оставь, дурак! Тыпривык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной несоветую... (Ест.) Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.) Я думаю, еще ниодин человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместомасла. (Режет курицу.) Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супунемного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.) Что это за жаркое? Этоне жаркое. Слуга. Да что ж такое? Хлестаков. Черт его знает, что это такое, только не жаркое. Это топор,зажаренный вместо говядины. (Ест.) Мошенники, канальи, чем они кормят! Ичелюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубыпочернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.) Большеничего нет? Слуга. Нет. Хлестаков. Каналья! подлецы! и даже хотя бы какой-нибудь соус илипирожное. Бездельники! дерут только с проезжающих. Слуга убирает и уносит тарелки вместе с Осипом.Явление VII Хлестаков, потом Осип. Хлестаков. Право, как будто бы и не ел; только что разохотился. Если бымелочь, послать бы на рынок и купить хоть бы сайку. Осип (входит). Там зачем-то городничий приехал, осведомляется испрашивает о вас. Хлестаков (испугавшись). Вот тебе на! Экая бестия трактирщик, успел ужепожаловаться! Что, если он в самом деле потащит меня в тюрьму? Что ж еслиблагородным образом, я, пожалуй... нет, нет, не хочу! Там в городе таскаютсяофицеры и народ, а я, как нарочно, задал тону и перемигнулся с однойкупеческой дочкой... Нет, не хочу... Да что он, как он смеет в самом деле?Что я ему, разве купец или ремесленник? (Бодрится и выпрямливается.) Да яему прямо скажу: "Как вы смеете, как вы..." (У дверей вертится ручка;Хлестаков бледнеет и съеживается.)Явление VIII Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается.Оба в испуге смотрят несколько минут один на другого, выпучив глаза. Городничий (немного оправившись и протянув руки по швам). Желаюздравствовать! Хлестаков (кланяется). Мое почтение... Городничий. Извините. Хлестаков. Ничего... Городничий. Обязанность моя, как градоначальника здешнего города,заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благородным людям никакихпритеснений... Хлестаков (сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко).Да что ж делать? Я не виноват... Я, право, заплачу... Мне пришлют издеревни. Бобчинский выглядывает из дверей. Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп- он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно. Онменя морит голодом по целым дням... Чай такой странный, воняет рыбой, а нечаем. За что ж я... Вот новость! Городничий (робея). Извините, я, право, не виноват. На рынке у меняговядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые иповедения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так,то ... Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру. Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на другую квартиру: то естьв тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я... Я служув Петербурге. (Бодрится.) Я, я, я... Городничий (в сторону). О господи ты боже, какой сердитый! Все узнал,все рассказали проклятые купцы! Хлестаков (храбрясь). Да вот вы хоть тут со всей своей командой - непойду! Я прямо к министру! (Стучит кулаком по столу.) Что вы? Что вы? Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом). Помилуйте, не погубите!Жена, дети маленькие... не сделайте несчастным человека. Хлестаков. Нет, я не хочу! Вот еще? мне какое дело? Оттого, что у васжена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно! Бобчинский выглядывает в дверь и в испуге прячется. Нет, благодарю покорно, не хочу. Городничий (дрожа). По неопытности, ей-богу по неопытности.Недостаточность состояния... Сами извольте посудить: казенного жалованья нехватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: кстолу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы,занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богуклевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовыпокуситься. Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.) Я незнаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерскойвдове... Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, доэтого вам далеко... Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги,но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки. Городничий (в сторону). О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туманунапустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с какой стороны и приняться. Ну дауж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось.(Вслух.) Если вы точно имеет нужду в деньгах или в чем другом, то я готовслужить свою минуту. Моя обязанность помогать проезжающим. Хлестаков. Дайте, дайте мне взаймы! Я сейчас же расплачусь страктирщиком. Мне бы только рублей двести или хоть даже и меньше. Городничий (поднося бумажки). Ровно двести рублей, хоть и не трудитесьсчитать. Хлестаков (принимая деньги). Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлюих из деревни... у меня это вдруг... Я вижу, вы благородный человек. Теперьдругое дело. Городничий (в сторону). Ну, слава богу! деньги взял. Дело, кажется,пойдет теперь на лад. Я таки ему вместо двухсот четыреста ввернул. Хлестаков. Эй, Осип! Осип входит. Позови сюда трактирного слугу! (К городничему и Добчинскому.) А что жевы стоите? Сделайте милость, садитесь. (Добчинскому.) Садитесь, прошупокорнейше. Городничий. Ничего, мы и так постоим. Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершеннооткровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь, я уж думал, что выпришли с тем, чтобы меня... (Добчинскому.) Садитесь. Городничий и Добчинский садятся. Бобчинский выглядывает в дверь иприслушивается. Городничий (в сторону). Нужно быть посмелее. Он хочет, чтобы считалиего инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы; прикинемся, как будто совсеми не знаем, что он за человек. (Вслух.) Мы, прохаживаясь по делам должности,вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно вгостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому чтоя не так, как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но я, кромедолжности, еще и по христианскому человеколюбию хочу, чтобы всякомусмертному оказывался хороший прием, - и вот, как будто в награду, случайдоставил такое приятное знакомство. Хлестаков. Я тоже сам очень рад. Без вас я, признаюсь, долго быпросидел здесь: совсем не знал, чем заплатить. Городничий (в сторону). Да, рассказывай, не знал, чем заплатить?(Вслух.) Осмелюсь ли спросить: куда и в какие места ехать изволите? Хлестаков. Я еду в Саратовскую губернию, в собственную деревню. Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение). ВСаратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро.(Вслух.) Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги:говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, сдругой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственногоудовольствия едете? Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сихпор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал дасейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы послал его самогопотолкаться в канцелярию. Городничий (в сторону). Прошу посмотреть, какие пули отливает! истарика отца приплел! (Вслух.) И на долгое время изволите ехать? Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, какбревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За чтож, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не тепотребности, душа моя жаждет просвещения. Городничий (в сторону). Славно завязал узелок! Врет, врет - и нигде необорвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавилего. Ну, да, постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольшерассказать! (Вслух.) Справедливо изволили заметить. Что можно сделать вглуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, нежалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазамикомнату.) Кажется, эта комната несколько сыра? Хлестаков. Скверная комната, и клопы такие, каких я нигде не видывал:как собаки кусают. Городничий. Скажите! такой просвещенный гость, и терпит - от кого же? -от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и на свет не следовало родиться.Никак, даже темно в этой комнате? Хлестаков. Да, совсем темно. Хозяин завел обыкновение не отпускатьсвечей. Иногда что-нибудь хочется сделать, почитать или придет фантазиясочинить что-нибудь, - не могу: темно, темно. Городничий. Осмелюсь ли просить вас... но нет, я недостоин. Хлестаков. А что? Городничий. Нет, нет, недостоин, недостоин! Хлестаков. Да что ж такое? Городничий. Я бы дерзнул... У меня в доме есть прекрасная для васкомната, светлая, покойная... Но нет, чувствую сам, это уж слишком большаячесть... Не рассердитесь - ей-богу, от простоты души предложил. Хлестаков. Напротив, извольте, я с удовольствием. Мне гораздо приятнеев приватном доме, чем в этом кабаке. Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня ужетакой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гостьпросвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, неимею этого порока, от полноты души выражаюсь. Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже - я не люблю людей двуличных.Мне очень нравятся ваша откровенность и радушие, и я бы, признаюсь, большебы ничего и не требовал, как только оказывай мне преданность и уваженье,уваженье и преданность.Явление IX Те же и трактирный слуга, сопровождаемый Осипом. Бобчинский выглядывает в дверь. Слуга. Изволили спрашивать? Хлестаков. Да; подай счет. Слуга. Я уж давича подал вам другой счет. Хлестаков. Я уж не помню твоих глупых счетов. Говори, сколько там? Слуга. Вы изволили в первый день спросить обед, а на другой день толькозакусили семги и потом пошли все в долг брать. Хлестаков. Дурак! еще начал высчитывать. Всего сколько следует? Городничий. Да вы не извольте беспокоиться, он подождет. (Слуге.) Пошелвон, тебе пришлют. Хлестаков. В самом деле, и то правда. (Прячет деньги.) Слуга уходит. В дверь выглядывает Бобчинский.Явление X Городничий, Хлестаков, Добчинский. Городничий. Не угодно ли будет вам осмотреть теперь некоторые заведенияв нашем городе, как-то - богоугодные и другие? Хлестаков. А что там такое? Городничий. А так, посмотрите, какое у нас течение дел... порядоккакой... Хлестаков. С большим удовольствием, я готов. Бобчинский выставляет голову в дверь. Городничий. Также, если будет ваше желание, оттуда в уездное училище,осмотреть порядок, в каком преподаются у нас науки. Хлестаков. Извольте, извольте. Городничий. Потом, если пожелаете посетить острог и городские тюрьмы -рассмотрите, как у нас содержатся преступники. Хлестаков. Да зачем же тюрьмы? Уж лучше мы обсмотрим богоугодныезаведения. Городничий. Как вам угодно. Как вы намерены: в своем экипаже или вместесо мною на дрожках? Хлестаков. Да, я лучше с вами на дрожках поеду. Городничий. (Добчинскому).Ну, Петр Иванович, вам теперь нет места. Добчинский. Ничего, я так. Городничий (тихо, Добчинскому). Слушайте: вы побегите, да бегом, во вселопатки и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, адругую жене.(Хлестакову)Осмелюсь ли я попросить позволения написать в вашемприсутствии одну строчку жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенногогостя? Хлестаков. Да зачем же?.. А впрочем, тут и чернила, только бумаги - незнаю... Разве на этом счете? Городничий. Я здесь напишу.(Пишет и в то же время говорит про себя.) Авот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Даесть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног.Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться.(Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это времядверь обрывается, и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместес ней на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.) Хлестаков. Что? Не ушиблись ли вы где-нибудь? Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, толькосверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с естьпластырь такой, так вот оно и пройдет. Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову). Это-сничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенесчемодан. (Осипу.) Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, - тебевсякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует заним, но оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.) Уж и вы! не нашлидругого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; заним Бобчинский.) Занавес опускается.
