1. Хоккайдо
Когда человеку семнадцать, он знает все. Если ему двадцать семь и он по-прежнему знает все — значит, ему все еще семнадцать. «Вино из одуванчиков»
2007
— Ученица Ким Юджин, да что такое, Ким Юджин! — чей-то скрипучий голос пытался проникнуть в мое сознание.
Не открывая глаз, я попыталась отмахнуться от навязчивого звука. Кто-то толкнул меня в бок, и я резко подскочила. В классе раздались приглушенные смешки. Надо мной навис учитель Чан по кличке Пончик. Его толстые щеки были красными, как помидоры, и возмущенно тряслись. Я зевнула и потянулась, что привело Пончика в еще большую ярость.
— Да как вы смеете спать на моем уроке! Я сейчас отведу вас к завучу! — Пончик начал раздуваться от злости, и я не на шутку испугалась, что он сейчас лопнет.
Брызжа слюной, учитель продолжал на меня орать. Мина, сидевшая за соседней партой, делала отчаянные попытки не рассмеяться. Конечно, моя подруга обладала недюжинной выдержкой, чего явно не хватало мне. Я завороженно смотрела на щеки мистера Чана: в какой-то момент мне показалось, что они живут собственной жизнью. Закусив губу, я опустила глаза: только бы не заржать, поскорее бы Пончик закончил свою гневную тираду, иначе не миновать беде. Скажу честно, в списке любимчиков Пончика моего имени не было. Я надеюсь, у него нет Death Note, потому что мое шестое чувство говорит, что Ким Юджин украшала бы каждую страницу. Внезапно на мою тетрадь попало несколько капелек слюны. Мои глаза округлились, и непроизвольный вопль прервал тираду учителя Чана:
— Мой бедный G-Dragon, тебя оплевали! — я в ужасе схватила тетрадь, где красовался айдол и лихорадочно стала вытирать лицо Чжиена рукавом школьной формы. Класс взорвался смехом. Испуганно подняв глаза, я глянула на Пончика. Он запнулся на полуслове, его лицо приобрело какой-то пугающий багровый оттенок. Щеки сигнализировали мне о том, что пора бежать и не оглядываться. Беги, Юджин, Беги. Эмигрируй в Китай и проси политическое убежище!
— Ким Юджин, вон из класса! — учитель дрожащим пальцем указал на дверь. Поклонившись, я уныло поплелась в кабинет завуча.
Чуть позже.
— Мне кажется, отец размажет меня по стене, — я положила голову на плечо Кёнсу. Какой же он теплый и родной и так приятно пахнет! На душе сразу стало спокойнее, и господин Пончик под ручку с G-Dragon покинули мои мысли. Мы сидели на школьном стадионе, сумерки уже опускались на город. В воздухе был запах осени. Кёнсу нежно поглаживал мое лицо и тихонько мурлыкал песню. Его бархатный голос всегда меня успокаивал, особенно после баталий с Пончиком.
— Юджин-а, твой отец позлится и перестанет. Ты сама знаешь, что бизнес ему интересней, чем родная дочь. Это грустно, но в данной ситуации это плюс, — парень обхватил мое лицо руками и поцеловал в нос. Его темные глаза нежно смотрели на меня, — ты постоянно попадаешь в дурацкие истории. Вот зачем ты в прошлый раз рисовала учителя Чана на уроке? Кому бы понравилось увидеть самого себя в сахарной пудре на твоей карикатуре?
— Ты же знаешь, что я художник, творческий человек! Будешь выделываться, я нарисую тебя как Сатансу, — пригрозила я.
Кёнсу громко рассмеялся, я недовольно надула губы, но исподтишка разглядывала его лицо. Темные волосы растрепались от ветра и смешно торчали в разные стороны, ровный нос придавал лицу благородный вид, а пухлые губы имели красивый изгиб. Но больше всего меня привлекали его глаза: большие и темно-карие, порой казалось, что они смотрят прямо в душу...
Люблю его. Безумно.
