Голодные Игры: Город, умытый кровью

Без названия, Часть 1

  Она сидит на кухне своего нового двухэтажного дома, пьет чай, восхищаясь его мятным привкусом. Горячая жидкость так приятно обжигает ее язык и горло. Раньше у нее такого не было. И имеет ли она право наслаждаться этим сейчас? Эти мысли терзают ее на протяжении многих дней, чувство вины преследует ее по пятам, но ей легче не обращать на это внимания, закрывать на подобные вещи глаза. У нее и так много проблем в жизни. Было. Теперь их нет. Сейчас ее главная задача – это справляться с ночными кошмарами. В одиночку.

Ей было бы куда легче, будь с ней ее напарник, но она сама отгородилась от его общества, построив вокруг себя высокую бетонную стену шириной в метр, не меньше. Она знает, что никогда не сможет пробить ее самостоятельно – слишком слабая для подобных подвигов.

Он сидит в доме напротив, дрожащей ладонью сжимая между пальцев нож. Он слышит лишь тишину, которой наполнено все это огромное пространство. Он слышит одиночество, которым пропитан каждый уголок его огромного безлюдного дома. Даже она не заходит к нему в гости хотя бы на чашечку чая. Хотя бы чтобы спросить, все ли с ним хорошо, как он себя чувствует. А чувствует он себя ужасно: совершенно изнеможенный, совершенно подавленный и навеки запертый в собственной клетке.

Ему было бы легче, если бы девушка из дома напротив не избегала его взгляда и его общества в принципе. Но кто сказал, что все должно быть так просто? Он ощущает каждой клеточкой своего израненного, изуродованного тела эти бескрайние барьеры, выстроенные эгоизмом девушки.

Китнисс, не смея выпустить горячую чашку из заледеневших рук, осторожно вспоминает недавно сказанные ей слова ментора. Надо наладить отношения с Питом перед Туром, ведь то, как они ведут себя сейчас, не тянет даже на дружбу.

И она, и он это понимают. Только вот ей так отчаянно хочется это исправить, а ему уже все равно. Ведь в ее руке находится лишь чашка с чаем, а в его – остро наточенный нож.

Пит, не желая отпускать из руки стальное оружие, крепко сжимает его онемевшими пальцами, костяшки которых уже давным-давно побелели. Он дрожит, трясется, вспоминая каждый его момент, проведенный в компании Китнисс. Каждый момент, когда ему казалось, что любовь ее искреннее, чем страх детей на площади перед Жатвой. Он устал. Устал до смерти.

Возможно, если бы Китнисс пошла ему навстречу, не скрывала от него свои покрасневшие щеки и смущенный взгляд, то он бы передумал, простил бы ее притворство. Хотя, он уже давно не держит на нее зла. Но она-то этого не знает.

Немного подумав, Китнисс отставляет в сторону чашку и, встав из-за стола, направляется к вешалке с одеждой. Быстро натягивает на ноги теплые сапоги, а на плечи накидывает куртку и, открыв дверь, шагает навстречу морозному воздуху, пропитавшего каждый участок Двенадцатого Дистрикта. Холод ударяет в ее лицо, заставляя зажмуриться, но девушка все же не застегивается – тут идти-то всего двадцать метров. Быстро переставляя ноги, она во мгновение ока оказывается перед дверью своего напарника и, пока не передумала, тут же стучит по ней, желая все же поговорить с... другом. Если его, конечно, можно таковым назвать.

Вздрогнув, Пит направляет свой взгляд на дверь, откуда доносились звуки. Но он не хочет никого видеть. Только Китнисс, которая, как он знает, целыми днями не выходит из дома. Отчаянно прикрыв глаза, он не двигается с места, решив проигнорировать стук. Но этот кто-то оказывается очень настойчивым, продолжая дубасить по двери с еще большим напором.

Разозлившись, Китнисс разворачивается и идет прочь, решив, что хозяин дома ушел по делам в город.

«Зайду завтра», - проносится мимолетная мысль в ее голове.

На следующий день все повторяется: Китнисс приходит, стучит, но в ответ слышит лишь гробовую тишину. Ни единого звука не раздается за деревянной преградой. Будь ее воля, она бы уже давно позвала бы Гейла, чтобы выломать ее. Но здравый смысл берет над ней верх, говоря ей о том, что уже второй день подряд Китнисс приходит не в тот час, когда парень занят в пекарне, помогая своим родным, или же просто ушел погулять, чтобы подышать свежим воздухом.

Возможно, ей стоило бы прогуляться по городу в поисках напарника. Но тут же она одергивает себя, решая, что их разговор может и подождать.

Снова развернувшись и злобно фыркнув, девушка сильнее кутается в свой шарф и, съежившись от пронизывающего холода, шагает обратно к своему дому, где хоть там ее ждет относительные тепло и уют.

Но в этот раз причина молчания в доме напротив другая. Там просто никого нет. Из живых. А из мертвецов есть. Один. И зовут его Пит Мелларк. Бедный парень стал лишь призраком, ушедшим в иной мир, но так и не исчезнувшим с лица Земли. А труп, когда-то принадлежавший его душе, уже ровно день лежит на залитом кровью полу.

С первыми лучами солнца Китнисс подрывается с постели и, мигом одевшись, выскакивает из дома, даже не взяв в рот и крошки. Она, сбивая дыхание, несется к дому напротив, желая застать там Пита.

Не застанет.

Подбежав к двери, она тут же начинает с силой стучать по ней:

- Пит! Пит, открывай, это Китнисс! – кричит она, чувствуя боль в костяшках пальцев, которые уже несчитанное количество раз обрушились на дверь.

Снова слыша тишину, девушка начинает чувствовать нечто неприятное внутри себя. Это страх. Она вспоминает это разъедающее сердце чувство. Панический ужас, поднимающий со дна сознания самые худшие мысли. Самые страшные, обезображенные собственной фантазией картины, так четко вырисовывающиеся в голове.

- Я сейчас выбью эту чертову дверь, если ты не откроешь! – продолжает она настаивать, недовольно крича с улицы.

Но стоит ей дернуть ручку, она понимает, что дом не заперт ни на один замок. Зайдя вовнутрь, она осознает, что тут так же холодно, как и на улице. Потому что все окна нараспашку. Ледяной корочкой покрыты стекла не только снаружи, но и изнутри.

«Как ты тут живешь?» - вздрогнув от холода, мысленно спрашивает она.

Китнисс проходит вглубь, не переставая оглядываться. Ее глаза бесконечно рыскают по каждому предмету, стоящему в замороженном помещении. Ее взгляд приковывает яркий цвет. Красный. Почти бордовый. На чуть побелевшем от залетевшего через окно снега полу виднеются следы алой крови, ярко контрастируя в бесконечном тусклом цвете дома. Пройдя дальше в гостиную, Китнисс замирает, завидев распластавшееся бледно тело.

- Пит, - шепчет она, подходя ближе, пока слезы появляются в глазах. – Пит?

Девушка аккуратно приседает рядом с ним, касаясь более-менее теплой рукой его ледяной щеки. Слезы уже начинают струиться по щекам, они леденят кожу, они замораживают душу. Китнисс дрожит, то ли от холода, то ли от страха. Она чувствует, что теперь осталась одна. Она чувствует это бесконечное одиночество, которое Пит испытывал на протяжении многих недель, а то и лет.

- Пит, проснись, - хнычет она, не желая до конца осознавать весь ужас ситуации. – Пожалуйста, - она сгибается пополам, утыкаясь лбом в грудь, в которой уже давно не бьется сердце.

Но настоящее горе приходит к ней спустя долгое время. Китнисс истошно кричит, злится, рвет на себе волосы. И плачет. Так громко и так горько, что слышит, кажется, весь Дистрикт. Но никто к ней не приходит. Никто, кроме Хеймитча. Сердце больно сжимается, когда его рука по отцовски опускается на ее вздрагивающие от рыданий плечи. Она чувствует, как по ее щекам неумолимым потоком струятся слезы, прожигая сотни дыр внутри девушки.

- Пит! – кричит она.

Но ответ она слышит лишь зловещую тишину.

***

Погруженная в свои мысли, она задумчиво теребит между пальцев белоснежный лист бумаги, чуть смятый, сложенный в два раза. Не решается его открыть, ведь это – последние слова Пита, написанные специально для нее. На одной стороне виднеется имя. «Китнисс». Но, пересилив себя, она разворачивает лист, замечая в самом углу лишь несколько слов.

«Я тебя простил».

Бумага намокает из-за горьких слез девушки.

И Китнисс уже знает, что сама себя она простить не готова. Именно поэтому через некоторое время ее тело находят в том же доме напротив.

Капитолий может ликовать. Пусть попробует новую порцию крови. Не трибутов. Победителей.