Рожденные в полночь

Глава 4. Навеки всместе

Странный сон. Сон на грани реальности. Неприятный, удушающий сон.
Близнецы не имели ни малейшего представления, как долго он длится.
Боли они почти не ощущали. Куда неприятнее было то, что девочки не «слышали» друг друга. Лишь слабые отзвуки мыслей долетали до них, как будто через толстое стекло. Слов не было слышно. Мередит и Мэллори могли общаться только посредством зрительных образов. Время измерялось всплесками боли, когда медсестры вводили иглы в вены или манипулировали трубками капельниц. Собственные стоны долетали до их слуха как бы издалека, словно передавались по радио, которое находилось в соседней комнате. У Мэллори было затруднено дыхание. Сердце Мерри начинало неистово биться каждый раз, когда ей смазывали места ожогов.
Сквозь закрытые веки девочки ощутили, что пространство вокруг залито утренним светом. Затем на них нахлынул шум голосов, который, подобно прибою, то накатывал, то удалялся. Тысячи цветных точек слились в четкие образы. Появились лица. Сознание близнецов, подобно игрокам в настольный теннис, перебрасывалось этими образами - близкими и далекими, крошечными и огромными, гротескными и реалистичными. Вначале Мерри, а затем Мэлли увидели отца. Он спит в кресле. Бабушка Арнесса, мать Кэмпбелл, стоит на крыльце сельского домика. Но эта бабушка, которая жила на ферме в штате Вирджиния, умерла, когда близнецам было десять лет. Потом они увидели бабушку Гвенни. Ее большие валлийские глаза, так похожие на глаза близнецов, исполнены сочувствия. Она плачет и качает головой. Грэмпс стоит неподалеку от горящего дома дяди Кевина. В руке зажат мобильный телефон. На лице - блики пожара. Мама, склонившись, гладит щеки дочерей. От нее пахнет гарденией и алкоголем. Слезы падают на лицо Мэлли. Рот Адама открыт в немом вопле.
Ночные образы пугали.
Близнецы съежились от страха, когда увидели невысокую черноволосую девочку в старомодном платье. Она склонилась над перилами мостика, перекинутого через речушку. Вдруг девочка обернулась и уставилась на близнецов. Ее глаза приближались... ближе... ближе... ближе... Ее глаза почти слились с их глазами... Испуганные Мередит и Мэллори мысленно обнялись. Лицо девочки было добрым и отдаленно знакомым, но его искажали горе и знание темной стороны жизни... Следующий образ: Дэвид Джеллико аккуратно выкладывает на земле круги из круглых белых булыжников и морских раковин. Мерри подумала, что это какое-то языческое капище, Мэлли - что кладбище.
Сестры забылись тревожным сном.
На смену фантазиям пришли реальные люди.
Всхлипывающая Ким умоляла Мерри проснуться и, когда та открыла глаза и моргнула, набросилась на нее с поцелуями. Вилли Брент опустился у ее кровати на колени.
На грани сознания и беспамятства Мэлли видела своих товарищей по команде во главе с Эден. Подруга несла в руках подписанный ими мяч. Девочки вошли в больницу через вращающуюся дверь. Через некоторое время они появились в палате Мэллори.
- Не перестарайся с привлечением внимания к своей персоне, - пошутила Эден. - Все равно тебе не удастся долго отлынивать от тренировок.
Слова подруги сливались в однотонное бормотание.
Наконец каждое произнесенное слово стало казаться близнецам исполненным особой музыкальности.
Говорили отец и доктор Стаатс, педиатр близнецов: «Неоспоримый... Без них... Постоянная... Сперва дыхание...».
Мэллори собралась с мыслями и приоткрыла глаза. Что это над ней? Палатка? А в ее носу? Из него торчала пластиковая трубка. Девочка слегка потянула капельницу и почувствовала удушье.
Мэлли попыталась достучаться до сознания Мередит, но в ответ услышала лишь слабый стон, напоминающий мяуканье котенка. Сестра была в состоянии легкой эйфории, вызванной действием болеутоляющих. Только во время перевязок она ненадолго приходила в себя. Как в тумане Мередит видела суетящихся вокруг нее медсестер. И рука... ее рука... рука черлидера... Она машет, показывает, указывает, показывает «козу», хлопает по форменному свитеру черлидера, машет толпе на трибуне.
«Нет», - пронеслось в голове Мерри.
Эта мысль была ясной. Мэлли услышала сестру. Находясь в разных палатах, девочки одновременно оторвали головы от подушек.
- Слава богу, слава богу! - вскакивая со стула, воскликнул отец, видя, что Мэллори пошевелилась. - Привет! Как самочувствие? Осторожнее, милая!
С необычной мягкостью, к которой не склонная к телячьим нежностям Мэлли не привыкла, он обнял дочь и поддержал за спину.
- Ты очнулась, Мэлли! Наконец-то! Ты меня слышишь? Как ты нас напугала! Ты была без сознания три дня. Знаешь, ты просто героиня! Все спаслись только благодаря тебе и Мерри. Молчи, ты наглоталась дыма.
Когда дочь указала на трубку, торчащую из носа, отец объяснил:
- По ней кислород поступает в твои легкие. Твое лицо не пострадало. Никаких серьезных ожогов, никаких шрамов. Честное слово.
Радуясь тому, что Мэлли пришла в себя, Тим Бринн продолжал болтать, не понимая, что сейчас дочь как никогда далека от всего, волновавшего ее прежде.
- Удивительно, но дом особенно не пострадал. Они сейчас живут у нас. Полностью разрушено только крыльцо, да и дым нанес большой вред. Ты была без сознания три дня. Я сейчас позвоню медсестре...
«Почему папа ничего не говорит о Мерри? - спрашивала себя Мэллори. - Он ведь понимает, что я беспокоюсь».
Через стену Кэмпбелл говорила с Мередит.
- Пожалуйста, дорогая, молчи. С кислородной трубкой разговаривать все равно не получится. Твоя правая рука немного обожжена. Легкие будут еще какое-то время болеть. Как будто ты простыла и у тебя болит горло. Ну как, терпимо? Тебе давали обезболивающее.
Мередит беспокойно пошевелилась.
«Как я могу лежать, когда не слышу Мэлли? Наверно, она тоже не слышит меня».
- Дорогая! - говорила тем временем мать. - Я никогда себе не прощу, что... Мне не надо было ехать. Какая я эгоистка!
Мередит махнула рукой, покачала головой и дотронулась до носа. Кэмпбелл узнала этот жест: дочь требовала от нее внимания. Мерри уставилась в ее глаза и дотронулась до своего сердца. Кэмпбелл не поняла и залилась слезами.
- Я тебя тоже люблю, - сказала она.
Мередит сильнее ударила себя в грудь. Под толстым слоем бинтов тело отозвалось тупой болью. Потом она отвернулась от матери.
В соседней палате измученная и напуганная Мэллори откинулась на подушку.
- Дорогая, не расстраивайся, - говорил отец. - Ты выздоровеешь.
Превозмогая слабость, Мэлли дотронулась до головы. Отец не понял ее. Сложив два пальца левой руки, девочка указала на свою правую руку и пожала плечами.
«Правша, - как бы говорила она отцу. - Правша».
Мэллори привыкла к тому, что ее понимают с полуслова.
- Дорогая! Фейерверки здесь не при чем. Пока неизвестно, кто их запускал. Возможно, это тот же человек, который поджег дом, а может быть, и кто-то другой. Злоумышленник бросил на крышу портика «бензиновую бомбу». Бог знает зачем. Кевин никому не переходил дорогу.
В соседней палате Мерри, собравшись с силами, указала перевязанной правой рукой на левую.
«Левша, мама, - мысленно говорила она Кэмпбелл. - Левша».
Мередит срочно надо было узнать, что с сестрой. Узнать, прежде чем ее сморит сон.
- Полиция не знает, кто совершил поджог, - сказала мама. - Возможно, какая-нибудь компания пьяных подростков на автомобиле. Кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью...
Мередит захрипела.
- Молчи. Тебе нельзя говорить, - уговаривала дочь Кэмпбелл.
- Мэлли... - прохрипела Мерри.
- Извини. Я думала, что вы слышите друг друга. С ней все в порядке, - заверила мать. - Мэлли надышалась дыма, но она поправится. Ты спасла ей жизнь, дорогая, вытащила из горящего дома.
В отличие от мужа. Кэмпбелл многое знала об экстрасенсорных способностях дочерей и их «беспроволочном телефоне». Чувство вины переполняло женщину. Она заплакала. Слезы двумя ручейками покатились по щекам.
За стеной Мэллори ударила себя в грудь - сначала слегка, потом сильнее.
Отец согласно кивнул.
- Ты наглоталась дыма.
Мэлли округлила глаза и энергично замотала головой. Отец склонился над ней, осторожно обнял за плечи и заставил снова прилечь.
- Послушай, Мэллори! Тебе нельзя волноваться, дорогая.
Она неистово заколотила себя в грудь.
- Что? Не впадай в истерику, лучше напиши.
Тим Бринн дал дочери карандаш и вырвал из блокнота лист бумаги. Мэлли начала писать, а отец побежал за женой.
- Детка моя! - бросилась к дочери Кэмпбелл. - Ты нас так напугала. Мы так боялись, что ты не, придешь в себя... Мерри была под действием лекарств, но ты... ты просто не приходила в себя.
От слез тушь Кэмпбелл потекла. Она повернулась к мужу.
- Ты сказал ей, что Мередит в порядке? Мне кажется, они не слышат друг друга.
- Что? - удивился Тим. - Как они могут слышать друг друга? Они не могут даже разговаривать.
Кэмпбелл ему не ответила.
- Ты ведь знаешь, что с Мередит все в порядке?
Мэллори отрицательно покачала головой.
Отец закрыл руками, лицо.
- А я-то думал... - сказал Тим. - Она тут целую пантомиму устроила, а я все понять не мог, к чему это. Себя по груди стучала... Это она имела в виду «я», «моя сестра»...
Он был хорошим отцом, только иногда долго соображал.
- Мередит вытащила тебя из огня, - сказала Кэмпбелл. - Ты лежала возле горящего дивана. Горели шторы. Она... сильно обожгла себе ладони...
Мэллори вздрогнула.
- Не бойся. Она выздоровеет. Мерри легко отделалась.
Силы оставили Мэллори. Она чувствовала себя опустошенной и виноватой. Сон навалился на нее, пальцы, сжимавшие бумагу, разжались, и листок выпал на пол. Когда медсестра позже подобрала его, то увидела, что там угловатыми буквами было написано: «Мерри, Мерри, Мерри».