Всё так сложно

На самом деле всё просто

POV Нам Сон И

"Я уезжаю", - сказал мне Джинки. Столько времени прошло, а я до сих пор помню эти слова, как будто их произнесли несколько секунд назад...
В то утро мы сильно повздорили. Так сложились звезды или кое-кто «сверху» решил, что нам с Ли Джинки лучше быть врозь, чем вместе, но мы в один момент потеряли способность услышать друг друга, понять и уступить. Я, изнуренная бесплодными попытками поговорить с ним, вдруг сильно разозлилась и отказалась сдаваться. Джинки... я уже не помню, что он говорил. Кажется, сказал, что «попытался меня понять», он любит меня, но простить не может, видите ли, «что-то внутри в нем надломилось». Блеск! Какие нынче ранимые пошли парни!
Прошло уже почти пять лет, а я помню тот день до мельчайших подробностей. Стояла жаркая погода, полдень. Я выходила из здания нашего факультета и увидела шедшего ко мне быстрыми шагами Ли Джинки. Он был одет в простую белую рубашку с короткими рукавами и светло-голубые джинсы с дырами, темные волосы, зачесанные назад и открывавшие его красивый лоб, сияли на июльском солнце.
- Привет, - замирая от радости, выдохнула я.
После той ссоры мы не виделись больше двух недель, Джинки не появлялся в своей квартире и больше не просил убраться там – я скучала как ненормальная.
Он не ответил, легко коснулся ладонью моего плеча и коротко сказал:
- Я уезжаю.
Вопрос «НАДОЛГО???» готов был вырваться из моего горла, но некстати всплывшая гордость не позволила задать его.
- Куда? – я перестала улыбаться и всеми силами пыталась принять равнодушный вид, хотя в душе выли сирены.
- В Штаты, - Джинки закусил губы изнутри, он внимательно наблюдал за моей реакцией. Выдержал длинную паузу, будто обдумывал что-то. – Мы с отцом говорили. Он хочет, чтобы я взялся за ум.
Тихий вздох и печальный взгляд этих удивительных глаз на время отсрочили выход наружу горьких слез. Я крепко сжала челюсть:
- И что это значит?
- Я сам пока не знаю, - Джинки снова по привычке оттащил меня в сторонку, видя, что двигавшийся в нашу сторону студент мог задеть меня. – Отец сказал, что хочет, чтобы я поступил в Гарвардскую школу бизнеса, чтобы продолжить его дело. Но я...
- Ты же не стал ему перечить, да, оппа? Конечно, езжай, я рада за тебя! – поспешно ответила я.
- Ты уверена, что всё будет хорошо, что ты будешь в порядке?
- Если всё, что ты здесь оставляешь, настоящее, ничего не изменится. Да и у нас с тобой не так серьезно, нам полезно будет отдохнуть друг от друга, - я была в какой-то горячке и не было сил остановиться. – Езжай!
Джинки так пронзительно посмотрел на меня, что у меня ноги чуть не подкосились от возникшей слабости.
- Если ты так считаешь, - вздохнул он. – Тогда «пока»?
- Как «пока»?
Сердце ушло в пятки.
- Мой вылет уже через неделю. Больше я не смогу увидеться с тобой, поэтому приехал в универ попрощаться, - он отпустил мою руку. Оказывается, всё это время Джинки держал ее.
- Хорошо, тогда береги себя, Ли Джинки! Питайся хорошо, не переутомляйся, - слетали с моих уст дежурные фразы.
Вот и весь наш разговор с ним. Он печально кивнул, повернулся и ушел, ни разу не обернувшись. Я долго смотрела на его удалявшуюся спину, медленно, минута за минутой, внутри меня поднималась волна отчаяния, хотелось крикнуть, заставить Джинки остановиться, вцепиться и никогда больше не отпускать. Но я ничего из этого не сделала, а позволила ему уйти. По прошествии некоторого времени, придя в себя (а он уже уехал!), я поняла, что в нашем последнем разговоре чего-то не хватало; сначала я отмахнулась от этих мыслей, упрекая себя за излишнюю подозрительность, а позднее поняла: Джинки противоречил самому себе! Он говорил, что не хочет оставлять меня, а сам уже был готов уехать, принял твердое решение не перечить отцу. Тогда зачем был нужен весь этот спектакль?
Первое время мне было очень тяжело: я делала всё механически – училась, работала, ела, спала, смеялась, разговаривала с друзьями, родителями, слушала новости и будто это была вовсе не я, а моя оболочка, словно наблюдала за своей жизнью со стороны. Окончательно смирилась с потерей я в тот день, когда увидела, как мачеха Ли Джинки забирает его личные вещи из той квартиры. Это было так больно, что я не сдержалась и разрыдалась у себя в комнате, как какая-нибудь сопливая девчонка. Он мне не звонил и не писал, и я теряла надежду.
Конечно, я бы могла спросить, как дела у Джинки у Чжиён, которая близко общалась с Чхве Минхо, но ни я, ни она не затрагивали эту больную тему. Думаю, если подруге было бы что сказать, она бы сказала. К слову, Квон Чжиён меня не послушалась - да разве можно заставить сердце слушаться голоса разума? – она по уши втрескалась в Минхо, а тот видел в ней только друга. У Чжиён «это» началось в день их знакомства на крыше, девчонка долго скрывала от меня, что сохнет аки рисовый пирожок на сквозняке, стеснялась, видите ли. Я думала, они просто друзья, Минхо всегда привлекал девушек своей добротой и приветливостью, однако ж данные качества порой служили плохую службу парню – девушки начинали верить, что он так ведет только с ними, и влюблялись. Сия участь не обошла и Квон Чжиён, она находила миллион разных причин и предлогов, чтобы как бы невзначай увидеться с Минхо, тем более после отъезда лучшего друга в Штаты тот заметно сник, его хотелось утешить и развеселить. Я никак не комментировала и просто служила «свободными ушами». Честно говоря, я была благодарна подруге, слушая ее и подбадривая, мне самой становилось лучше, я не казалась себе бесплотным приведением, не способным на какие-либо эмоции.
Вскоре, после окончания университета, уехал и Чхве Минхо, в Японию. «Мне надо взрослеть и становиться мужчиной», - коротко сказал он на прощание. Так из моей жизни исчезла еще одна частица, связанная с Ли Джинки. Имя любимого человека не меркло с годами, его образ моя память услужливо подкидывала в самые неожиданные моменты – если кто-то похожий мелькал на улице, если где-нибудь в магазине или ресторане слышала почти такой же голос, даже песня, которую он пел в тот далекий вечер, оказавшаяся саундтреком к одной дораме, сильно бередила мое измученное сердце. Я не смогла забыть Ли Джинки.
Однажды, примерно через год, я неожиданно столкнулась с Минхо. Мы с Чжиён по-прежнему работали в «Солнце», Ким Кибом уже давно уволился и стал, может, не совсем еще успешной, но довольно популярной фотомоделью, поэтому главной среди официантов ресторана назначили меня.
Как-то вечером перед новой сменой к нам подошел менеджер Чу и попросил обслужить «по высшему разряду» новых клиентов, я даже представить себе не могла, что VIP окажутся Чхве Шивон и Чхве Минхо. Ладно я, видели бы вы лицо Квон Чжиён! Девушка побледнела, потом покраснела, а в конце стала совсем зеленой. Я же невольно залюбовалась кузеном Минхо – господин Чхве Шивон притягивал внимание всех женщин вокруг обезоруживающей мужской харизмой, сражающей наповал улыбкой и умением достойно принимать восхищенные взгляды.
Естественно, мы с Чжиён соблюли все рамки и не стали показывать, что хорошо знакомы с Минхо, по завершении их с кузеном ужина с деловыми партнерами парень сам дождался нас возле ресторана, и мы поболтали. Он так сильно изменился, действительно повзрослел, рассказывал, как работал в компании отца в Токио и Осаке. Я практически не задавала вопросов, внимательно слушала, а Чжиён, не скрывавшая своих истинных чувств, интересовалась мельчайшими подробностями.
- Он не приезжал? – вдруг спросил Минхо, глядя на меня.
Все мы втроем, сидевшие в тихом кафе за углом «Солнца», прекрасно поняли, о ком шла речь.
- Нет, - коротко ответила я и, кажется, по моим глазам легко можно было прочитать вопрос: «А ты с ним говорил?»
Но Минхо не ответил, сменив быстро тему, а мне гордость или страх услышать что-то ужасное помешали продолжить расспросы.
Вскоре мы провожали в долгий пусть Ли Тэмина. Да, мой маленький ангел уезжал в Бостон. Отец его, господин Ли, сказал сыну, что тому будет лучше в США, чем в Европе – может, действительно так думал или не хотел, чтобы у парня была легкая возможность сбежать домой. Тэмин, по-моему, радовался своему отъезду, почти каждый вечер мы сидели на крыше и говорили об этом. Он то грустил, что оставляет Сеул надолго, то нервно смеялся, представляя, как будет удивлять «своей тупостью учителей Массачусетского технологического института».
- Брось, ты же знаешь, что ты – умница, - фыркнула я и стукнула его по руке.
Тэмин лучезарно улыбнулся и тряхнул волосами:
- Ну, если ты так говоришь, значит, так и есть!
Мой друг уехал, а я приходила почти каждый вечер на крышу и грустила, вспоминая те дни, когда жизнь вокруг меня вовсю кипела, а не как сейчас – форменный «день сурка». Иногда я даже путалась, какой сегодня день, потому что всё застыло и не двигалось, и все они, эти понедельники и субботы, были похожи друг на друга один в один.
Через два года и нам с родителями пришлось переезжать из «Хризантемы». Я очень радовалась этому событию, впервые за столько времени счастливо улыбнулась, потому что было тяжело проходить мимо дверей бывшей квартиры Джинки, не здороваться с Ку Инхён, вбившей в свою голову непонятную обиду на меня, сидеть в кресле на крыше без Тэмина. Так удивительно сложилось, что в тот год я окончила университет и почти быстро нашла хорошую работу в одном рекламном агентстве, а родителям поступило щедрое предложение от двоюродного брата отца. Наш дядя вместе с семьей уезжал на постоянное местожительство во Францию, у них был небольшой дом в Нындоне – на первом этаже там располагался уютный продуктовый магазин с несколькими столиками, где можно было поесть рамен и выпить кофе, а на втором этаже жили хозяева. Кузен отца не хотел продавать свой дом чужим людям, поэтому принял решение оставить его моим родителям. Отец с матерью очень обрадовались перспективе зажить своей жизнью, оба так светились от счастья, что я едва не расплакалась, увидев их лица. Сама я сняла небольшую квартирку в другом районе, поскольку мой офис находился в Ёыйдо, родители не стали мне возражать и даже пытались помочь с оплатой за проживание. Вскоре ко мне присоединилась Квон Чжиён, которая, окончив вместе с Ку Инхён университет, тоже устроилась на работу и могла себе позволить жить в съемной квартире. Так прошло почти пять лет. Пять лет без Ли Джинки.
Не сказать, чтобы я вообще не смотрела на парней, мне предлагали встречаться, сходить в кино, на бейсбольный матч, иногда я под давлением Чжиён соглашалась и чаще всего разочаровывалась. Мне было скучно, мыслями я была далеко, в прошлом, и новые знакомые не шли ни в какое сравнение с Ли Джинки. Хотелось выть от тоски, а я терпела до конца «свидания» и уходила, не оглядываясь и торопливо внося телефонный номер этого несчастного парня в «черный список». Однажды... ой, забыла сказать, я работала в агентстве сценаристом – продумывала всевозможные мероприятия, акции, рекламные тексты, редактировала буклеты и прочее; так вот, в один вполне обычный рабочий день я познакомилась с нашим местным красавчиком – дизайнером, а также видеомонтажером Ли Донхэ. Ему было около тридцати, отличная фигура, ухоженная кожа, красивые глаза и улыбка, словом, всё при нем, девушки в офисе и клиентки не могли оставаться равнодушными к нему. Он же в свою очередь этим бессовестно пользовался, благодаря чему каждое утро Донхэ на рабочем столе ждали стакан горячего кофе, пончик и какие-нибудь конфетки, чаще шоколадные сердечки. Славный парень, отличный специалист, я тоже попала под действие его чар, мне нравилось работать с ним, попутно флиртуя, но в рамках приличия, конечно. Как-то вечером мы допоздна засиделись над одним рекламным роликом – клиентам не нравились шрифты, размеры, цвета, поэтому нам пришлось делать несколько вариантов с разными текстами; я следила за тем, чтобы не прокралась ошибка и всё шло по сценарию, а Донхэ аккуратно склеивал кусочки видео. И, как бы между прочим, он вдруг спросил, глядя на монитор: «Не хочешь завтра сходить на концерт? Вечером одна неплохая группа вживую будет выступать».
Я согласилась и не пожалела, это было хорошее «почти-свидание». К своему удивлению, я прекрасно провела время с коллегой, с ним было приятно говорить и шутить.
- Куда-то собираешься? – лицо Чжиён появилось в зеркале за моей спиной. Я как раз укладывала свои волосы щеткой и феном в ванной комнате.
- Ага.
- Опять с ним? – глазки подруги глядели с любопытством.
- Ага.
- Может, не стоит?
- Почему это? Ты же сама уговаривала меня выйти развеяться, - я многозначительно приподнимаю брови, Чжиён какая-то странная. Целый день ходила, не выпуская из рук телефон, и с кем-то переписывалась.
- Да, но...
- Что?
- Ничего, - тяжелый вздох и задумчивые глаза.
Мне стоило устроить ей допрос с пристрастием, но времени не хватало катастрофически. Оппа должен был появиться здесь с минуты на минуту. Минут через пятнадцать я была полностью готова – сделала прямой пробор, завила кончики волос, не стала их убирать в хвост, как обычно, немного ВВ-крема, растушевала линии черного карандаша для глаз на нижних и верхних веках, блеск для губ. Долго ломала голову над тем, что надеть, поскольку не хотела наряжаться в платье и каблуки, поэтому мой выбор пал на джинсы и бледно-красную рубашку, Донхэ не надо будет сильно напрягаться, чтобы выдавить из себя комплименты. О, да, я заботливая.
Мой кавалер был не только пунктуальным, но и джентльменом, он не стал звонить из машины, а поднялся к нам на третий этаж и постучался в дверь. Спасибо, что цветы не принес, я бы умерла от передоза няшности, честно! Я не чувствовала неловкости рядом с Ли Донхэ, он правда не напрягал. Он мне даже дверцу своей машины – ярко-красного седана, продукта отечественного автопрома – открыл изящным движением, вроде и шутливо, а вроде и всерьез. Наверное, я смутилась как самая настоящая школьница на первом свидании.
- А куда мы идем? – разглаживаю полы рубашки на коленях и пытаюсь унять волнение.
- Это большой секрет! – смеется Донхэ.
- Будем надеяться, что не в театр, не то...
Я хотела спросить, подойдут ли для нашего вечера джинсы и кеды, но замолчала. Мое внимание привлек остановившийся возле нашего дома автомобиль-купе, который даже в темноте мерцал как сапфир, светло-голубой красавец. Из него вышел какой-то мужчина - стройный, высокий, в белой рубашке и черных брюках. Он посмотрел куда-то вверх и обернулся. Свет фар машин оппы упал на лицо незнакомца. Не может того быть! Ли Джинки!
- Куда ты смотришь? – спросил меня Донхэ, а проследив за моим взглядом, тихо присвистнул: - Это же «BMW z4»! Йай! Редко здесь такую красотку встретишь!
Он еще что-то говорил, описывал достоинства германской иномарки, я же сидела не живая и не мертвая. Что это значило? Мне вернуться назад или поехать с коллегой дальше? А вдруг мне показалось?
Вечер, конечно же, не удался. Я всё время проверяла свой телефон и ждала непонятно чего. Мне никто не звонил и не писал, а вопросы не давали покоя. Ли Донхэ, кажется, обиделся на меня, когда через час я попросила его отвезти меня домой. Почти всю дорогу он молчал, изредка комментируя высказывания радиодижеев, чью программу нам пришлось слушать, чтобы окончательно всё не испортить.
Та машина всё еще стояла возле нашего дома. Быстро распрощавшись с неудачливым поклонником, я бегу по лестнице, а сама борюсь с пессимистическими мыслями, вдруг мне померещилось и это был вовсе не Ли Джинки?
Это был все-таки он. Джинки стоял в комнате, где мы принимали редких гостей, в выжидательной позе.
Чжиён, убедившись, что я на месте, буквально за несколько минут собралась и смылась из квартиры, оставив меня наедине с ним.
- Здравствуй, - мне показалось, голос Джинки дрогнул.
Я застыла на пороге, не решаясь подойти поближе. Что делать? Что говорить? Стою и смотрю на него, жадно запечатлевая его образ в памяти. Ли Джинки сильно изменился: похудел, стал выше, прическа сменилась - теперь его виски были коротко подстрижены, а густая темно-каштановая копна весьма эффектно падала на лоб.
- Привет, - украдкой, чтобы не глазеть в открытую, рассматриваю его белую рубашку, верхние пуговицы которой были расстегнуты и приоткрывали часть ключиц. Мне надо было выпить воды, определенно, ибо я уже не контролировала свои мысли и желания.
- Твоя подруга позволила тебя здесь подождать. А у вас уютно, - Джинки тоже не знает, как себя вести, поэтому стоит в нерешительности посреди нашей крохотной гостиной, между стареньким диваном и любимым креслом Чжиён.
- Спасибо. Воды не хочешь? – быстро пересекаю комнату и отправляюсь в кухню.
- Не помешало бы, хочу! – он идет за мной. Черт!
Стараясь не греметь посудой, наливаю быстро в стаканы холодную воду и протягиваю один из них. Джинки берет стакан и случайно задевает мои пальцы. Всё же авторы любовных романов не врут – от легкого прикосновения действительно по телу бегут мурашки или бьет током? Судя по довольной улыбке, он заметил мою реакцию.
- Какими судьбами здесь? Когда приехал? – о, я способна вести светскую беседу, несмотря на колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди из-за переполнявшей дикой радости и счастья. С другой стороны, пыталась образумить себя я, вдруг это лишь визит вежливости и мне не помешало бы попридержать коней.
- Вчера утром, - ответил мне Джинки. Он не собирался уходить из кухни, а продолжал стоять чересчур близко ко мне, я даже чувствовала тонкий аромат его парфюма. - Как только смог вырваться из жарких объятий родственников, сразу же приехал к тебе. Я соскучился. А ты, похоже, нет.
Это был вопрос, но с утвердительной интонацией.
- Почему ты так решил? – я смотрю на Джинки и силюсь разглядеть фальшь. Ведь так не бывает, человек исчез на несколько лет, а теперь с невинным выражением лица заявляет, что скучал. Игра? А смысл?
- Ты с кем-то встречаешься. Я видел. Кто он? Он лучше, чем я?
- Он мой друг. Я с ним не встречаюсь, но это не твое дело. И да, он лучше тебя, потому что... - силы покинули меня, я не удержалась и заплакала. А ведь так хорошо держалась!
Джинки прижал меня к себе, что я с удовольствием уткнулась в его теплую грудь, пахнувшую им - родным, любимым человеком.
- Ты всё такая же, пытаешься сопротивляться, а потом сдаешься, - усмехнулся он, не переставая гладить мою спину своими теплыми руками.
- Я еще не сдалась, просто до сих пор в шоке. Откуда ты? Зачем приехал? Почему не писал мне, не звонил? – мои вопросы шли нескончаемым потоком.
- Давай сделаем так, - Джинки аккуратно отпустил меня, взял за руку и повел в гостиную. Усадил там на диван и сел рядом. – Я всё тебе сейчас расскажу, а ты обещай, что не станешь сбегать от меня и выслушаешь.
- Договорились.
- Ты же помнишь, каким я был тогда, пять лет назад? Дерганый, легко срывался, неуравновешенный, словом, балбес, - Джинки снова взял мою руку в свою и крепко сжал. Он смотрел прямо перед собой и выглядел таким мрачным. – Это не нравилось отцу, тем более, когда он узнал, что я встречаюсь с тобой. Да, не удивляйся, я сказал ему, что люблю тебя. Отец так орал, я испугался, что ему станет плохо! Он много чего тогда сказал, но одно я понял точно – он был прав. Я ничего из себя не представлял, толком не учился в универе, ни разу в жизни не заработал ни воны, лишь впустую коптил небо. Я был жалок и никчемен. Отец умел больно ковырять в больных местах. Поэтому я решил уехать в Штаты, учиться, прилагая все силы, не отвлекаясь ни на что. Поверь, я каждый день своей жизни в Америке хотел тебя увидеть, но знал, что стоит мне услышать твой голос, тут же сорвусь и всё испорчу.
- Не верю, - сказала я. А сама верила, он не лгал. – Ты мог бы написать, дать знать через Чхве Минхо. Я не знаю, есть же множество способов!
- Да, но я хотел идти до конца и сдержать слово, данное отцу. Это был своего рода вызов: я исправляюсь, серьезно принимаюсь за его дела, а он никогда не посмеет оспаривать мои решения.
- Получилось? Теперь ты... надолго здесь? – мне вдруг стало стыдно, что я сижу тут такая счастливая, а Джинки просто зашел проведать и вскоре снова исчезнет, не прощаясь.
- Навсегда.
Не прерывая зрительный контакт, он провел костяшками пальцев по моему лицу, завел за ухо локон и дотронулся указательным пальцем до моих губ. Боже, я так быстро сдалась! Даже толком не вникла в объяснения Джинки, потому что хотела лишь одного – поцеловать его. И он легко угадал мои желания.
В ту ночь случилось то, чего ждут все невинные девушки. Мне, человеку, перешагнувшему 25-летний рубеж, было очень стыдно ходить в девственницах, поэтому я не стала сопротивляться своим желаниям. Наверное, к такому не надо так уж по-особенному готовиться, это должно случиться в порыве чувств, я считаю. А у меня был как раз такой случай: фейерверк эмоций – счастье, безграничное счастье и утоленная тоска.
Утром я не хотела открывать глаза. Спряталась под подушкой с головой и притворилась спящей. Кажется, Джинки догадался, что я умираю от смущения, он нежно поцеловал меня сначала в щеку, осторожно убрав спутанные волосы с моего лица, потом коснулся губами плеча, лопатки, последней точкой соприкосновения была моя обнаженная спина. Это было волшебно. Мне хотелось повернуться и снова кое-чем заняться, но очень нужно было в ванную.
- Я приеду через час, мы позавтракаем. Не смей без меня есть, поняла? – почти в ухо проговорил Джинки. Я, все еще скрытая под подушкой, вытащила из-под простыни, норовившей соскользнуть с моего несчастного нагого тела, свою руку и провела пальцами по лицу оппы, как бы говоря «хорошо, иди».
Джинки звонко чмокнул в серединку моей ладони и счастливо проговорил:
- Я тебя люблю!
Позже при разговоре с Чжиён, когда мы подробно разбирали «мою ситуацию», я сетовала, что нельзя было так опрометчиво отдаваться, мне надо было сначала всё выяснить, а потом уже...
- Зачем всё усложнять, онни? В жизни и так много всего неопределенного. Вот, к примеру, я, - подруга любила объяснять «на пальцах», - могла бы думать и мучиться, почему Минхо оппа вдруг решил попытаться попробовать со мной встречаться. Я ведь знаю, что он сильно любил эту, рыжую, но не стала забивать себе голову глупыми сомнениями. Он мне дал шанс, я им воспользуюсь. Если не получится, я хотя бы буду знать, что попыталась. А ты, онни, заранее начинаешь страдать из-за проблем, которые могут и не появиться. Понимаешь, о чем я?
- Примерно да.
- Вот, - когда Чжиён серьезная, ее лучше не перебивать. – На самом деле всё просто. Проблемы будешь решать, когда они появятся, будь то разбитое сердце или неоплаченный кредит, а пока нужно наслаждаться счастливыми моментами. Жизнь – не сахар, а мы и не сладкоежки, мы будем рады и тому, что слегка подсластили.
- Ого! Да ты у нас философ! – поддразнила я Чжиён.
Девушка довольная рассмеялась. И я поняла, почему Чхве Минхо дал им обоим шанс, Чжин Хару своей холодной красотой и неконтролируемой враждебностью никогда не сравнится с Квон Чжиён – умной девчонкой с огромным запасом оптимизма внутри себя.
- Поэтому перестань себя мучить. Просто живи.
- Хорошо, буду наслаждаться жизнью! – я кинула в нее диванную подушку и встала. – Давай, нам пора, сейчас за нами заедут наши парни... ох, такое слово жуткое, чувствую себя какой-то прыщавой школьницей.
- Ты же только что обещала не обращать внимания на глупости! – укоризненно покачала головой Чжиён.
- Да, да, не нуди, лучше посоветуй, что мне надеть.
- Можешь просто мешок накинуть, Ли Джинки даже не заметит, уж поверь, - усмехнулась она. И была права. Как и всегда.