Всю следующую неделю ничего не происходило. Вообще ничего. Полина Осиповна, радуясь своему состоянию здоровья, из-за которого смогла избежать стрельб и будущего марш-броска, усердно нагружала нас знаниями о народной медицине. Знаете, что я подумала? Если советы Малахова действительно помогают так ухудшить здоровье, что тебе даже бегать нельзя, то я, наверное, пересмотрю свое к нему отношение. Лида тему "артиста" больше не поднимала, я так и не поняла, стесняется она или обдумывает мое предложение взять силой. Короче, всю рабочую неделю я занималась тем, за что получаю зарплату. Ни больше, не меньше. Даже Журавлева толком не видела. Он только в среду заскочил, и объявил, что в воскресенье будет подъем по тревоге, а значит, наша тренировка состоится в субботу, уже с радиостанциями. Всё. Ни тебе ненужных распоряжений, ни глупых приказов, вообще ничего. И самое страшное, я поняла что скучаю. Да, черт возьми, я - Решетникова Анна, та девушка, что громче всех кричала о ненависти к своему начальнику, теперь сидела и скучала. Мне не хватало его жесткого голоса, уверенной походки и выразительных карих глаз. Пару раз я даже хотела удариться об стену, чтобы прогнать наваждение, но это бы не помогло. Какими то неведомыми мне путями, Журавлев сосредоточил все мое внимание на себе, и если поначалу я его действительно ненавидела, то сейчас я не была в этом уверенна. Я пыталась думать, что это весеннее гормональное обострение, и мое тело работает автономно, но - фиг! Тело может и работало самостоятельно, но мысли то тоже были о нем. Через два дня своих бесполезных попыток, я признала сама себе, что мне нравится Журавлев. Как так получилось, я не знаю, но факт остается фактом. А самое неприятное, что при всем этом, я все еще частенько думала о Кирилле. Теперь я совсем не понимала, прошла ли моя влюблённость или нет. Возможности это проверить у меня не было. Юлька сражалась с медкартами новобранцев, и заодно со своим начальником, поэтому ходить к ней на чай не было возможности. Скорее всего, эта размеренная и монотонная рабочая круговерть, привела к тому, что я стала чаще думать о Журавлеве. Дошло до того, что прислушивалась к шагам, доносившимся за дверью, в надежде, что услышу его. К середине недели я совершенно выжила из ума, и как малолетняя девчонка, стала искать встречи сама. Я бегала в туалет практически каждый час, и если мне удавалось увидеть капитана, мои органы волнительно сжимались. Да-да, именно органы - все, без исключения. Не знаю, что этот мужчина делал со мной, а может быть, у него были духи с феромонами, но при виде его у меня внутри все сжималось. А если он еще и смотрел на меня, всё - это был пипец, я чуть ли не танцевала. Короче меня накрыло какое-то странное весеннее чувство влюбленности, как у подростков. Только ко всей этой романтической возвышенности, добавлялось еще и нехилое желание. Я понимала, что веду себя как идиотка, но поделать ничего не могла. Поэтому когда в пятницу, после обеда, Журавлев приказал идти на склад и получать радиостанции, я была рада возможности наконец-то выбраться из этого болота. Вы же понимаете, в какой стране мы живем, так вот у нас даже армия без бюрократии не обходится. Получить любые военные хрени может только материально ответственное лицо. Поэтому мы с Лидой и Журавлевым сначала пошли в штаб, к начальнику связи, написали заявку. Мужчинка ее подписал, и, теперь уже вчетвером, мы потыкали на склад, чтобы получить радиостанции и катушки с кабелем. В итоге полдня тупо проходили по части. Хотя, я этим бессовестно пользовалась и украдкой пялилась на Журавлева. Когда грозный прапор выдал нам необходимое, Журавлев сразу же куда-то испарился, причем вместе с начальником связи. Пришлось нам с Лидкой самим переть эти штуковины. Кто не знает, радиостанции выглядят как детский ранец, грубо говоря. Не особо большой, металлический ящичек с лямками. Удобно конечно, но тяжело, а еще катушка с кабелем в руках мешает. Нацепив сие оборудование, мы поначалу бодро шагали, но уже через метров пятьсот я почувствовала себя уставшей. - Лидка, давай передохнем . - я присел на корточки и бросила катушку на пол. - а то я ща задохнусь. - Хрен его знает, как в этом вообще бегать можно, а тем более три км. - недоумевала коллега. - Анька! Стой! Я услышала Юлькин голос позади и обернулась, подруга торопливо шла нам на встречу. Я начала подниматься, чтобы поприветствовать подругу, и, не рассчитав траекторию, ударилась о Лидкин "ранец". Коллега так неудачно стояла ко мне боком, что угол радиостанции угодил мне прямо в лоб, точнее чуть выше левой брови. - Твою... - я инстинктивно схватилась за ушибленное место и почувствовала кровь. - Ты че, Ань? - растерялась Лидка. - Ну, Решетникова, ты без этого прям жить не можешь. - воскликнула Юлька подошедшая к нам. - Дай гляну, руку убери. Я убрала руку, а подруга, схватив мое лицо, начала поворачивать его из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть. - Рассекла. - констатировала подруга. - Пошли ко мне, я зашью, горе ты мое луковое. Все равно поговорить с тобой хотела. - Не надо зашивать, так зарастет. - шарахнулась я. - Анька, ты че боишься? - подруга заулыбалась во весь рот. - Ладно, ссыкуха, пошли тогда хотя бы обработаю, и склею края. Мне это выражение не понравилось, но все-таки звучало лучше чем "зашить". Я согласно кивнула головой. Лидка сказала, что сама отнесет мою катушку до кабинета, и я согласилась, Лидка сильная - она справиться. А мы с Юлькой пошли в санчасть. - Ну так о чем ты хотела поговорить. - спросила я, как только уселась на кушетку. - Лучше ляг. - предупредила меня подруга. Я даже напугалась слегка. - Что? Разговор настолько серьезен, что я могу упасть в обморок? - Дура. - хохотнула Юлька. - Мне удобнее обрабатывать будет, если ты ляжешь. - Аааа, - я закинула ноги и приготовилась слушать. - Так че там? - Юлия! - прогремел голос Кирилла. Такой резкой перемены в лице у Юли я не наблюдала никогда. За доли секунды, улыбающаяся девушка, превратилась в ящера, а Семенец влетел в кабинет. - Юля, вы, где были? - он даже меня не заметил. - Товарищ старший лейтенант, выйдите пожалуйста, у меня пациент. - проскрежетала подруга. Кирилл обратил внимание на меня, лежащую на кушетке. - Так это же Аня. Охренительная, скажу я вам, логика. То есть если вы - Аня, то автоматически попадаете в список "и чё?", типа, не жалко если помрет. Сразу вспомнилось, как он меня на полу отлеживаться бросил. - Товарищ старший лейтенант, я вас прошу, выйдете. Потом поговорим. - хорошо что у Юльки в руках был пузырек спирта, а не скальпель. - Сейчас поговорим. - отрезал Семенец. - Я спрашиваю, где вы были? Ваш кабинет с самого утра закрыт. - Да, ты достал меня уже!!! - завопила подруга. - Че ты ходишь ко мне каждые пять минут? Тебе че ваще от меня надо? Да, я, б..ть, в кабинете закрылась, чтобы рожу твою улыбающуюся не видеть!! Всё, не выдержала подруга. Исаева бросила пузырек на стол и вылетела из кабинета. Семенец приходил в себя, смотря невидящим взором. А я лежала на кушетке и думала, а не пора ли мне уходить. Пора. Я, совершая как можно меньше движений, опустила ноги на пол. - Что случилось, Ань? - заговорил Семенец. - Юлька устала, просто, не сердись. - начала я, но Кирилл меня перебил. - Я не про это. С тобой, что случилось? - Да, я лоб рассекла об радиостанцию. - я неловко улыбнулась и посмотрела на парня. - Давай обработаю. - Не стоит, и так зарастет. - а то еще зашить надумает. - Стоит. Если Исаева узнает, что я ей помешал, и сам тебе не помог, не носить мне головы на плечах. - усмехнулся парень и подошел к столу. Кирилл промочил ватный тампон спиртом и подойдя ко мне, принялся обрабатывать рану. Пока его ловкие, длинные пальцы работали над моим лицом, я рассматривала парня. Сейчас, когда с моих глаз слетела пелена влюбленности, Кирилл оказался обычным человеком. Да волосы светлые, но глаза уже не такие зеленые, а скорее зеленоватые. Улыбка обыкновенная, голос тоже. Что собственно меня так привлекло в свое время, я так и не поняла. Семенец обработал рану и склеил края. - Все готово. Можешь идти. - он разогнулся и отступил на шаг. - Спасибо. - я поднялась и...решила все-таки проверить свои чувства. Я шагнула вперед и поцеловала парня в щеку. Раньше, это было бы для меня верхом чувственности, а сейчас...Ничего. Ни тебе потрясающих ощущений, ни искр, ни радужных пони. Как будто Юльку чмокнула. Улыбнувшись своим мыслям, я кивнула Кириллу, одела свой "ранец" и поспешила уйти. Парень так и остался стоять в оцепенении, видимо он ожидал, что я продолжу. Не угадал. Теперь все встало на свои места. Просто в какой-то момент я влюбилась в Журавлева, и теперь Кирилл, для меня, стал обычным человеком, а не чем-то божественным, как раньше. И на душе от этого понимания стало гораздо веселей. Окрыленная своими мыслями, я не заметила, как окончился рабочий день. Домой я просто летела, но увидев грустную Юльку, сразу забыла о своем счастье. Подруга как всегда курила в форточку, но увидев меня бросила сигарету и поспешила ко мне. - Прости, Анют, я тебя бросила. - Да ладно тебе, зато я с Кириллом побыла. - решила поддержать подругу, пусть Юлька думает что исполнила мою мечту. Исаеву, от упоминания ее начальника, перекосило, а взгляд стал еще грустнее. - Юль, не кисни. Все хорошо. Рану мне обработали, так что не переживай. Только...тебе за это ничего не будет? - Да-нет, у нас не так строго. - покачала головой подруга. - Я конечно загнула, но больше сил терпеть не было. - Я сказала ему, что ты просто устала. Вроде как Кирилл не сильно злился. - Да пошел он в ж..пу. Я вообще в понедельник к Михалкину пойду, пусть меня к себе переводит. Ну что могла сказать. Конечно, я поддержала подругу. Когда на тебя постоянно давят, терпеть, долго не получится. А я знаю Юльку, она - сильный человек, и если уж она не выдержала, то значит, Семенец реально перегнул палку.
