Всё началось в школе. Он подошел ко мне в столовой, и не спросив разрешения, сел за мой столик. Начал нести какую-то чепуху про миграцию кроликов в Австалии. С тех пор мы обедали вместе.
- Сехун! Сэ-э-э!
Я сидел на стадионе, в одиночестве ел свой ланч, когда этот розовый мешок счастья по имени Бён Бэкхён плюхнулся рядом.
- Привет,- я пытался состроить фирменное лицо-кирпич. Обычно это действует безотказно, если нужно дать понять, что я хочу побыть один. Но на Бэкхёна ничего не действует. Он вне правил.
- Сехун-ааа, ты чего тут один? - огромные медовые глаза.
- Ем,- достаточно сурово для меня.
- Сехууун, я тебе печенье принес.
Я хотел его послать, но... Печенье... В общем, я сдался.
- Где там твое печенье? - строить из себя бревно уже не получалось, да и сам он меня уже раскусил.
Он радостно заулыбался, достал из сумки печенье, и начал разглагольствовать на тему Вселенной.
Так и просидели.
Не знаю, зачем, но он словил меня за руку после уроков, и утащил в кино... И руку ведь не убрал.
К концу первой половины фильма, он уложил голову мне на плечо, и переплел наши пальцы.
Я не сопротивлялся.
Когда мы возвращались, было уже темно. Я решил проводить его. А он обнял меня. Так крепко, до хруста костей. И я обнял в ответ. Потому что хотел оставить его в своих руках...
- Бэкхён... - тихонько толкаю его в плечо. Снова уснул на паре...
- Да, бабуль... Я буду оладьи...
Он бормочет что-то, и снова роняет голову на парту.
- Бэкхён, мы на паре.
Тут же подскакивает на месте, подпирает рукой голову, с видом "ниче не произошло".
Я невольно улыбаюсь.
Его родители часто пьют, ругаются, попадает и ему... Об этом я узнаю чуть позже. Но теперь могу быть уверен, вот почему он засыпает на парах...
- Бэкхён,- снова держит за руку по пути в метро.
- М-м? - внимательно поднимает глаза.
- Давай сегодня ко мне? Мама в командировке.
Еще с утра я понял, по его задумчивости, и по маленькому синяку на запястьи, что происходит.
- Спасибо тебе... Сехун,- и он снова обнимает. Болезненно крепко. И мне жаль его. Потому что это он не заслуживает всего этого.
В метро он засыпает на моем плече, и я стараюсь не будить его до самой остановки.
Уже вечер, и погода просто прекрасная. И я не могу сдержать смех, когда он как балерина начинает прыгать вдоль улицы, пугая голубей.
Темнеет, когда мы добираемся до дома.
Снова держит за руку.
Снова смотрит медовыми глазами, и уличные фонари рисуют в его зрачках вселенную.
Я на секунду останавливаюсь, достаю из рюкзака палароид, и успеваю сделать фото.
- Сэ, это зачем?
- На память.
Дома, я стелю ему на диване в зале. Только потом понимаю, что слишком далеко.
- Посмотрим фильм?
И я остаюсь там же, на диване. Фильм, похоже, интересный, но он больше занят игрой с моими пальцами. А я слишком занят... Им?
И до меня, наконец, доходит. Меня магнитом тянет к нему. Я хочу быть рядом, и я хочу... Хочу чтобы он был в безопасности. Потому что он чертовски нравится мне. Он чудаковатый, милый, и тёплый. И сейчас я не хочу выпускать его из объятий.
И он зарывается носом в мой свитер. Я чувствую, как он подрагивает в моих руках. Холодно.
Свитер огромный. И мне в голову приходит нечто странное. Я немного отодвигаюсь и приподнимаю свитер.
- Иди сюда. Замерзнешь.
И он залазит внутрь, просовывая голову в горловину свитера. Обвивает руками талию, и садится ближе, ко мне на колени. Я обнимаю крепче, и он мурлычет.
Как котенок.
Фильм заканчивается, и уже в полной темноте он поднимает на меня глаза. И я не вижу больше ничего кроме них. Зрачки, в которых отражается фонарный свет из окна, мерцают.
Я чувствую легкий поцелуй на своих губах, и через несколько минут он уже тихо сопит у меня на груди. Я обнимаю его крепче, и тоже проваливаюсь в сон.
***
Я просыпаюсь чуть раньше, освобождаясь из объятий и свитера. Иду на кухню, он наверняка захочет есть.
Я уже жарю оладьи, а по комнате разносится сладкий запах.
Он подходит, и обнимает со спины.
Проснулся.
- Оладьи будешь, соня?
- Угу.
- Как спалось?
- Ты очень тёплый, хорошо. Я тебя не придавил? - хихикает.
- Ты маленькая розовая пушинка. - опять хихикает.
- Сехун-и... Иди сюда.
Он разворачивает меня к себе, и встав на носочки, снова целует. Немного увереннее. А потом снова обнимает.
И в этот раз, я могу поклясться, я слышу как мои кости с хрустом ломаются, становясь миллионами маленьких косточек. И я знаю, что если умру, попрошу повесить ту самую фотографию на свою могилу.
