В тебе

Глава 1.

  Нелегко начать ненавидеть человека. Так я всегда думала. Ненависть - слишком сильное чувство, слишком негативное, чтобы его можно было родить в себе лишь за пару секунд. Слишком много в нем черноты. Оно безвыходно. Лишь раз коснувшись его, заражаешься им как неизлечимым смертельным вирусом, который стремится к тому, чтобы сожрать душу и человечность в сердце.
Как же я ошибалась, считая, что не смогу, никогда-никогда не смогу ненавидеть. А оказывается это легко. До ужаса легко. До слез на щеках легко. Все оказалось так просто. Пугающе просто, ведь светлые чувства всегда требуют усилий, а это... это до смехотворного легко.
Всего один человек, которому доверял в течение всей жизни, с которым буквально с пеленок вместе, может родить это чувство одним своим поступком. Лучшая подруга, уже давно считаемая родной сестрой, зная обо всех моих тайнах и секретах, обо всех моих мечтах, совершенно безжалостно вырывает эти мечты из рук. Плюет на свои же обещания и целует. Целует губы, которые так хотелось целовать мне. Обнимает человека, которого так хотела обнимать я. Запускает пальцы в волосы, касаться которых хотела я.
Ненависть. Все оказывается таким простым. Сначала осознаешь, что тебя обманули, затем понимаешь, что это не обычный обман, это предательство, а потом в груди расползается эта тягучая обжигающая, словно расплавленная резина, ненависть. Не злоба, нет, я совсем не злюсь. Я разочарована.
Разочарована в ней, в этой жгучей брюнетке с бронзовым загаром на шикарном теле. Разочарована во всех ее словах и обещаниях помочь мне сблизиться с ним. Разочарована в дружбе.
Но больше всего я разочарована в вере. Лишь увидев их вместе в центре зала, двигавшихся под музыку и самозабвенно целующихся, я вдруг ясно осознала, что доверие ничего не стоит. Доверие – дешевая тварь, которую никто не ценит. Которая никому не нужна. Которую я наивно лелеяла столько лет, считая, что она что-то значит в этом мире. Как жаль...
И как больно.
Нет смысла здесь больше находиться, на вечеринке, устроенной в честь прощания с летом. Мало того, что я и так не хотела сюда идти, но позволила Ире уговорить себя, так еще и все, что я здесь получила, вряд ли можно назвать чем-то приятным. И это черное короткое платье, и эти туфли, и макияж... Да кому это все нужно было? Не понимаю... Если она изначально планировала так поступить, зачем так старалась привести меня в человеческий вид? Чтобы показать, что, сколько бы усилий я ни прилагала, она все равно будет лучше меня? Зачем?..
Миновав нескольких человек, поглощенных вечеринкой, выхожу из коттеджа на улицу. Холодно. Вечера в конце августа холодными стали. А у меня, как назло, ничего с собой нет. А впрочем... Какая уже разница?
Приобняв себя за плечи, выдвигаюсь в путь. Все равно, что ветер может продуть, все равно, что путь не близкий, все равно, что на каблуках я плохо хожу. Абсолютно плевать, что эти чертовы слезы никак не останавливаются, а в груди такое чувство, будто дыру пробили. Сейчас хочется только одного: забыть, как эти двое целуются среди других парочек. Забыть их веселые лица. Хочется просто забыть об их существовании.
Дорога из частного сектора в центр города была совершенно пустой. Только редкие фонари освещали темный асфальт. Не знаю, встретился ли мне кто-то или нет, но своего присутствия никто не показал.
К первой многоэтажке я вышла уже не чувствуя своего тела от холода. Ногти на руках посинели, губы, я уверена, уже тоже где-то близки к этому оттенку. Прикасаясь к своей коже, я не чувствовала прикосновений. И почему-то мне очень нравилось это. Правда, хотелось бы, чтобы и внутри все так было. Чтобы, когда проклятое видение раз за разом всплывает в голове, сердцу было плевать. Очень хотелось, чтобы и внутри все замерзло. Только там по-прежнему обжигающим комком сидела ненависть. И, кажется, что она теперь надолго застрянет в моем глупом сердце.
Неосторожное движение уже одеревеневшими от промозглого ветра ногами, и туфли меня подводят. Даже не успев толком взмахнуть руками, я падаю на неровный тротуар, в кровь сдирая коленки и ладони. Больно. И это словно последняя капля для моего тихого страдания. Усаживаюсь прямо на бордюр, понимая, что оказалась в каком-то непонятном дворе, и больше не сдерживаю голос. Паршиво. Как же паршиво-то! Чувство полнейшего унижения не только людьми, но и жизнью. Давайте, бейте меня. Бейте за мою глупость. Бейте за то, что посмела надеяться, что и я достойна счастья, что и я могу что-то значить.
Только в итоге я сижу неизвестно где с отчетливым желанием вырвать из груди что-то, что заставляет меня плакать и чувствовать себя ничтожеством. Невольно руки поднимаются к груди, и ногти начинают царапать замерзшую кожу, оставляя красные полосы на ней. Больно, но не так, как болит внутри. Хочется вырвать все оттуда. Вырвать и оставить пустоту. Чтобы ничего не чувствовать. Господи...
- О, смотри, телочка! – в нескольких метрах от меня раздается мужской голос, заставивший меня вздрогнуть.
Поднимаю глаза, перестав скулить, и вижу перед собой трех парней. Темные, будто безликие, с бутылками, кажется, пива в руках. Они стоят неровно, пошатываясь, опираясь друг на друга, и что-то мне говорят. Дурацкий смех и какие-то вопросы, которых я просто не слышу. Они что-то предлагают, протягивая ко мне руки. Противно. Острый запах алкоголя и сигарет, смешанный с отвратительным амбре пота и грязи.
Нависают надо мной, хватая за плечи, прикасаясь к ногам, беря за руки. Они словно оплетают меня. Будто заворачивая в черный кокон паутины. Точно пауки...
- Нет! – вскрикиваю, отталкивая от себя кого-то из них, и пытаюсь подняться на ноги. – Пустите меня!
Страшно. Вдруг стало до безумия страшно. Голова все-таки поняла, все-таки заставила тело двигаться, почувствовать угрозу сквозь ту пелену шока, в плену которого я находилась. Стало совершенно ясно, что если я сейчас не убегу, то произойдет нечто поистине ужасное. Не хочу... Я не хочу...
- Я не хочу!!!
Что-то еще более темное оказывается рядом, заставив все внутри сжаться от страха и рефлекторно свернуться прямо на земле в калачик, накрыв голову руками. Не знаю, возможно, это было нелогично, но тело действовало само, совершенно не слушая разум. Хотя... Разум ведь молчал, абстрагировавшись от происходящего. Только инстинкты остались. Инстинкты позволившие услышать страшные звуки борьбы, злобные крики парней и, как это не удивительно, ощутить присутствие кого-то безумно жуткого. Кого-то, кто одним своим присутствием вызывал постыдное чувство полной подчиненности.
Стало тихо. Достаточно тихо для того, чтобы я осмелилась поднять голову. Первое, что я увидела, были черные ботинки, накрытые такого же цвета джинсами. Взгляд выше и белая футболка, поверх которой темная расстегнутая байка. А потом... Иссиня-черные длинные волосы, лежавшие на груди, губы, очерченные растительностью, наполовину выкуренная сигарета и светлые пронзительные глаза, которые смотрели, казалось, в самое сердце, которые будто видели все, что там творилось...
В носу снова защипало, а с ресниц упали первые капли слезинок очередного соленого потока. Нет, не смотри... Я не хочу, чтобы он это видел. Я ведь... Я чувствую себя такой жалкой...
Теплая ткань накрывает мое тело. Распахиваю глаза, чтобы заметить разукрашенные татуировками руки, обхватывающие меня и поднимающие вверх. Что... Что происходит? Вскидываю испуганный взгляд на мужчину, спасшего меня от безликой троицы. Абсолютно спокойное выражение на лице. Лицо человека, уверенного в себе и в своих действиях. Лицо того, кому я ни за что не смогу противостоять. И даже если я сейчас начну вырываться из этого тепла, чего моему замерзшему телу совсем не хочется, я не убегу. Просто не смогу. Сил не хватит. Да и все равно уже.
Утыкаюсь носом в ткань байки, чувствуя резкий, мужественный аромат парфюма. Не дерзкий, не дразнящий, а... надежный. Да, думаю, так можно его назвать. Обожаю такие запахи, так отличающиеся от той сладкой гадости, которой поливают себя парни из школы. А этот парфюм... Раньше бы я сказала, что человеку с таким запахом можно доверять, но сейчас... Сейчас я предпочту сказать, что этот аромат я бы не хотела забывать.