Голова профессора Доуэля

Новые обитатели лаборатории

Наутро на прозекторском столе лаборатории профессора Керна действительно лежали два свежих трупа. Две новые головы, предназначенные для публичной демонстрации, не должны были знать о существовании головы профессора Доуэля. И потому она была предусмотрительно перемещена профессором Керном в смежную комнату. Мужской труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке уличного движения. Его могучее тело было раздавлено. В полуоткрытых остекленевших глазах замер испуг. Профессор Керн, Лоран и Джон в белых халатах работали над трупами. - Было еще несколько трупов, - говорил профессор Керн. - Один рабочий упал с лесов. Забраковал. У него могло быть повреждение мозга от сотрясения. Забраковал я и нескольких самоубийц, отравившихся ядами. Вот этот парень оказался подходящим. Да вот эта еще... ночная красавица. Он кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом. На лице сохранились еще следы румян и гримировального карандаша. Лицо было спокойно. Только приподнятые брови и полуоткрытый рот выражали какое-то детское удивление. - Певичка из бара. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры пьяных апашей. Прямо в сердце, - видите? Нарочно так не попадешь. Профессор Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от тела, трупы унесены. Еще несколько минут - и головы были помещены на высокие столики. В горло, в вены и сонные артерии введены трубки. Профессор Керн находился в приятно-возбужденном состоянии. Приближался момент его торжества. В успехе он не сомневался. На предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном обществе были приглашены светила науки. Пресса, руководимая умелой рукой, помещала предварительные статьи, в которых превозносила научный гений профессора Керна. Журналы помещали его портреты. Выступлению Керна с его изумительным опытом оживления мертвых человеческих голов придавали значение торжества национальной науки. Весело посвистывая, профессор Керн вымыл руки, закурил сигару и самодовольно посмотрел на стоящие перед ним головы. - Хе-хе! На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи. Недурная будет встреча. Остается только открыть кран и... мертвые оживут. Ну что же, мадемуазель? Оживляйте. Откройте все три крана. В этом большом цилиндре содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе... Для Лоран это давно не было новостью. Но она, по бессознательной почти хитрости, не подала и виду. Керн нахмурился, сделался вдруг серьезным. Подойдя вплотную к Лоран, он, отчеканивая каждое слово, сказал: - Но у профессора Доуэля прошу воздушного крана не открывать. У него... повреждены голосовые связки и... Поймав недоверчивый взгляд Лоран, он раздраженно добавил: - Как бы то ни было... я запрещаю вам. Будьте послушны, если не хотите навлечь на себя крупные неприятности. И, повеселев опять, он протяжно пропел на мотив оперы "Паяцы": - Итак, мы начинаем! Лоран открыла краны. Первой стала подавать признаки жизни голова рабочего. Едва заметно дрогнули веки. Зрачки стали прозрачны. - Циркуляция есть. Все идет хорошо... Вдруг глаза головы изменили свое направление, повернулись к свету окна. Медленно возвращалось сознание. - Живет! - весело крикнул Керн. - Дайте сильнее воздушную струю. Лоран открыла кран больше. Воздух засвистал в горле. - Что это?.. Где я?.. - невнятно произнесла голова. - В больнице, друг мой, - сказал Керн. - В больнице?.. - Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой пустое пространство. - А где же мои ноги? Где мои руки? Где мое тело? - Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище пришлось отрезать. - Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмет... Выйдешь из больницы... Тьфу! И выйти-то не на чем. Как же теперь? Пить-есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, - твердил он. Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный взгляд голубых глаз-все обличало в нем деревенского жителя. Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело. - Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. - вдруг вспомнил он, и глаза его расширились. - Кто? - Да тот... что наехал на меня... Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на меня... - Не беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? - спросил профессор Керн. - Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как. - Так вот что. Тома... Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь. - Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать? - Показывать покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну, а теперь отдохните. - И, посмотрев на голову женщины. Керн озабоченно заметил: - Что-то Саломея заставляет себя долго ждать. - Это что ж, тоже голова без тела? - спросила голова Тома. - Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню... Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовней. Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр. - Температура выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно... Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате. Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами. Наконец Керн подошел к голове женщины и внимательно осмотрел стеклянные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введенные в сонные артерии. - Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идет медленно. Дайте трубку шире. Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила. Голова Брике, - так звали женщину, - реагировала более бурно на свое оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом. - Ах, ах, ах!.. Мое тело... мое бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него... нет, нет, не надо. Оно без головы... какой ужас!.. какой ужас!.. Когда она немного успокоилась, то сказала: - Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство? - Ни то, ни другое. Это - достижение науки. - Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня пулей... Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу... Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы. И, обратившись к Лоран, она попросила: - Будьте добры дать мне зеркало. Глядя в зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя. - Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе прическу... - У вас, Лоран, работы прибавилось, - усмехнулся Керн. - Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора. Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул: - В их присутствии, - он показал глазами на головы, - ни слова о голове профессора Доуэля!.. Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля. Глаза Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы. - Бедный мой, бедный... - прошептала Лоран. - Но скоро вы будете отомщены! Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран. - Вы лучше расскажите, как прошел опыт, - прошипела голова, слабо улыбаясь.