"Письма с острова Скай" Джессика Брокмоул

Глава вторая. Маргарет.

Скоттиш-Бордерс
Вторник, 4 июня 1940 года

Дорогая мама!
Вот и отправлена очередная партия! Клянусь, в Эдинбурге, наверное, не осталось ни одного ребенка, мы всех переправили в сельскую местность, подальше от бомбежек. С тремя последними группами было легче, чем с остальными: они хотя бы могли самостоятельно вытирать себе носы.
Нужно расселить эту партию, а потом я обещала миссис Сандерлэнд навестить ее детвору в Пиблсе. Не было ли писем от Пола?
Люблю и целую,
Маргарет.

Эдинбург
8 июня 1940 года

Маргарет!
Не изматывай себя! Ты ведь только что вернулась из Абердиншира. Большинство девушек сидят себе на одном месте, скручивают бинты, строят боевые корабли, или чем там нынче занимаются молодые женщины. А ты почему-то мотаешься по всей Шотландии. И как тебе доверили всех этих бедных детей? Ты же даже с компасом не можешь отличить юг от севера и только недавно научилась сама вытирать себе нос!
Нет, дорогая, от Пола писем не было. Но не теряй веры. Если уж что и можно ожидать от этого парня, так это письма. А потом еще сотню.
Береги себя,
твоя мама.

Все еще Скоттиш-Бордерс
Среда, 12 июня 1940 года

Дорогая мама!
Если мой лучший друг может порхать по всей Европе с Королевскими ВВС, то почему я не могу метаться по Шотландии?
Но ты не получала от него вестей? Все твердят, что наших самолетов не было под Дюнкерком, но Пол сказал: «Я сразу вернусь» — и не прислал с тех пор ни одного письма. Куда еще его могли направить? Так что или у него закончились марки, или он не вернулся из Франции.
На самом деле я стараюсь не переживать. Малыши и без того очень огорчены, оставшись без матерей; не хочу расстраивать их еще больше.
Утром отправляюсь в Пиблс и оттуда поеду в Эдинбург. Жди меня с чаем и пирожными из пекарни Макки! А может, лучше мне не сходить с поезда и поехать прямо до самого Инвернесса...
Люблю и целую,
Маргарет.

Эдинбург
15 июня 1940 года

Маргарет!
Если бы я считала, что тебя можно заманить домой блюдом пирожных от Макки, я бы давно уже так и сделала, и никакие карточки на сахар мне не помешали бы!
От Пола по-прежнему ничего. Но в военное время на почту нельзя полагаться. Я не помню, чтобы раньше ты так беспокоилась о нем. Разве он всего лишь не друг по переписке?
Мама

Пиблс
Понедельник, 17 июня 1940 года

Мама!
Да, я все еще здесь, в Пиблсе. С поездами сплошная неразбериха, и от меня не отстает Энни Сандерлэнд, которая все просит спрятать ее в мой чемодан и отвезти таким манером обратно в Эдинбург. Когда я обещаю приклеить ее пятки к полу, она начинает умолять о еще хотя бы одной сказке. Ты знаешь ее, это та девчушка с большими карими глазами. Ну как тут устоишь? Конечно же, она скучает по своей мамочке, но семья, которая приютила здесь Энни и ее братьев, просто замечательная. Я привезу миссис Сандерлэнд хорошие известия. Наверное, мне следует сказать тебе, что Пол, возможно, больше чем друг по переписке. По крайней мере, так ему кажется. Он воображает, будто влюблен в меня. Я думаю, что он с этой своей идеей просто смешон, и так ему и сказала. Мы всего лишь друзья. Лучшие друзья, точнее. Ты ведь помнишь, как мы с ним ходили гулять в поля или в горы и делили один бутерброд на двоих? Но любовь? Я не говорила тебе раньше, потому что была уверена, что ты только рассмеешься. Это и вправду нелепо, ты согласна?
Я буду дома завтра. Или днем позже в том случае, если придется идти пешком от самого Пиблса.
Люблю и целую,
Маргарет.

ПОЧТОВЫЕ ТЕЛЕГРАФЫ
18.06.40 ПЛИМУТ
МАРГАРЕТ ДАНН, ЭДИНБУРГ
МЭЙЗИ НЕ ВОЛНУЙСЯ Я В ПОРЯДКЕ=
КОРОТКИЙ ОТПУСК В ПЛИМУТЕ=
ДУМАЮ О ТЕБЕ=
ПОЛ+
Мама!
Он написал!
Я увидела телеграмму на столе и не смогла дождаться, когда ты придешь из церкви. Боялась, что пропущу поезд на юг. Я забрала все пирожные. Для него это будет такое лакомство. Надеюсь, ты не против.
Мы с чемоданом немедленно отправляемся на вокзал Уэверли. Сообщу тебе, когда доберусь до места.
Он написал.
Маргарет.

Эдинбург
18 июня 1940 года

О моя Маргарет!
Я знаю, что никогда не смогу послать это письмо. Оно окажется в камине, как только я его закончу. Если бы ты знала, как больно мне было читать твою записку, оставленную на столе рядом с пустым блюдом из-под пирожных. Если бы ты знала, каково это — мчаться за человеком, чтобы побыть с ним хоть малую толику времени! Если бы ты знала, как планета прекращает свой бег, когда ты держишь его в своих объятиях, и как она снова начинает свое вращение, да такое стремительное, что ты падаешь на землю от головокружения. Если бы ты знала, что одно «здравствуй» больнее сотни «прощай». Если бы ты знала.
Но ты не знаешь. Я тебе никогда не рассказывала. У тебя от меня нет секретов, а я держала часть себя на замке. Всегда. И эта часть принялась скрестись в запертую дверь в тот самый день, когда началась новая, вторая для меня война. В тот день, когда ты умчалась на встречу со своим солдатом, эта часть стала выть, чтобы ее немедленно выпустили наружу.
Я должна была все рассказать тебе, должна была научить, как закалить свое сердце. Должна была открыть, что письма не всегда всего лишь письма. Слова могут оторваться от страницы и проникнуть в душу. Если бы ты только знала.
Мама