Однажды я где-то прочитал известную цитату, в которой говорилось, что каждый день нашей жизни нам дается второй шанс, просто обычно мы не используем его.
Большую часть своей жизни я провел, доказывая правдивость этой цитаты. У меня было множество возможностей, которые порой выпадали мне ежедневно. Долгое время я отвергал их, одну за другой, пока, ранней весной 2007 года, моя жизнь окончательно не изменилась. В тот день я подружился с Бобом.
Теперь, оглядываясь назад, я полагаю, что для Боба это тоже был второй шанс.
Впервые я столкнулся с ним хмурым мартовским вечером, в четверг. Лондон еще не стряхнул с себя остатки зимы, и на улицах было пронизывающе холодно, особенно когда с Темзы дул ветер. Ночью, судя по погоде, должны были быть заморозки, поэтому я вернулся в свою новую квартиру в Тоттенхэме, на севере Лондона, раньше, чем обычно. Весь день я провел, выступая перед прохожими у Ковент-Гардена.
На плечах у меня, как и всегда, висел рюкзак и черный чехол с гитарой. В тот вечер со мной была лучшая подруга, Белла. Давным-давно мы с ней встречались, но теперь были просто друзьями. Мы собирались поужинать дешевым карри, который купили на вынос, и посмотреть черно-белый телевизор, который я отыскал в секонд-хэнде за углом.
Как обычно лифт в нашем многоквартирном доме не работал, и мы, вздохнув, направились к лестнице, «предвкушая» долгий подъем до пятого этажа.
Одна из ламп, освещавших коридор, перегорела, и часть первого этажа была погружена во мрак, но когда мы подошли к лестнице, я не мог не заметить в этой темноте пару светящихся глаз.
Приблизившись, я разглядел в сумраке рыжего кота, свернувшегося калачиком на коврике возле дверей одной из квартир.
У меня с детства были кошки, и в сердце я всегда продолжал их любить. Внимательный осмотр подтвердил, что это был кот.
Прежде я никогда не видел его в доме, но даже тогда, в темноте, я мог с уверенностью сказать, что этот кот определенно был личностью. Он не выказывал ни малейшего признака страха или нервозности. Напротив, в нем чувствовалась спокойная невозмутимая уверенность. Он вел себя так, словно здесь, в тени, и был его дом, и, судя по спокойному, любопытному и умному взгляду, которым он меня смерил, я был единственным, кто осмелился вторгнуться на его территорию. Он словно спросил: «Кто ты и что здесь делаешь?»
Я не удержался и присел на колени рядом с ним.
- Привет, приятель. Я тебя здесь раньше не видел. Ты здесь живешь? - произнес я.
Он посмотрел на меня тем же изучающим, слегка равнодушным взглядом, словно взвешивал мои слова.
Я решил погладить его, чтобы подружиться с ним и проверить, есть ли на нем ошейник или что-нибудь, что помогло бы отыскать его хозяина. В темноте трудно было судить, но я понял, что на коте нет ничего такого, поэтому сделал вывод, что он бездомный. Таких, как он, в Лондоне было множество.
Казалось, он наслаждался моей немудреной лаской, потому что слегка потерся о мою руку. Я погладил его еще и понял, что шерсть у кота находится в ужасном состоянии, под пальцами то и дело ощущались неровные проплешины. Ему явно требовалась хорошая еда. И, судя по тому, как он терся об меня, ему не хватало любящего заботливого хозяина.
- Бедный парень. Думаю, он бездомный. У него нет ошейника, и он страшно худющий, - вздохнул я, глядя на Беллу, которая терпеливо ждала у лестницы.
Она знала, какую слабость я питаю к кошкам.
- Нет, Джеймс, ты не можешь его взять, - возразила она, кивая на дверь квартиры, у которой притулился кот. - Не мог же он просто забрести сюда и устроиться на этом коврике. Наверняка он принадлежит тем, кто там живет. Просто ждет, когда они вернутся и впустят его.
Я неохотно согласился с ней. Я не мог просто взять и забрать кота себе, даже если все признаки говорят о том, что он бездомный. Я сам недавно переехал сюда и теперь кое-как пытался обустроиться в новом жилище. Что если кот действительно принадлежит тем, кто живет в этой квартире? Они не обрадуются, если кто-то заберет их любимца.
Я уж молчу о том, что последнее, что нужно было мне сейчас - это ответственность за кота. Я был музыкантом-неудачником, бывшим наркоманом, ведущим жалкое существование в «защищенном жилье». Мне было трудно нести ответственность даже за самого себя.
На следующее утро, в пятницу, я спустился вниз и обнаружил рыжего кота на том же самом месте. Казалось, последние двенадцать часов он вообще не двигался с коврика.
Я присел на одно колено и погладил его. Кот снова с радостью отозвался на ласку. Он громко замурлыкал, оценив внимание, которое я ему уделил. Кот еще не доверял мне на все сто процентов, но, я уверен, он подумал, что я неплохой парень.
В дневном свете я увидел, что это просто великолепное создание. У него была проникновенная морда с удивительными зелеными глазами, его взгляд сверлил меня насквозь. Приглядевшись, я понял, что он пострадал в драке или из-за несчастного случая - морду и лапы покрывали царапины.
Догадки, которые я высказал прошлым вечером, подтвердились - шерсть была в плачевном состоянии. Местами она была очень редкой и жесткой, а местами её покрывали залысины, через которые виднелась кожа.
Я ощутил искреннюю озабоченность его состоянием, но, в очередной раз напомнив себе, что у меня и без того хватает проблем, встал.
В общем, я с неохотой поспешил на автобус, едущий из Тоттенхэма в центр Лондона, к Ковент-Гарден, чтобы, в очередной раз выступая перед прохожими, заработать пару фунтов.
Когда я вернулся обратно, было уже довольно поздно, около десяти часов вечера. Я незамедлительно пошел в коридор, где видел рыжего кота, но там его не оказалось. Какая-то часть меня была разочарована. Он мне понравился. Но, по большей части, я почувствовал облегчение. Я предположил, что, должно быть, вернулись хозяева и впустили его в квартиру.
Когда на следующее утро я снова спустился вниз и увидел его на том же самом месте, я упал духом. Теперь он выглядел еще более беззащитным и взъерошенным, чем раньше. Он казался замерзшим и голодным и слегка дрожал.
- Ты еще здесь, - погладив его, сказал я. - Сегодня ты плоховато выглядишь.
И тогда я решил, что дольше тянуть незачем.
В общем, я постучал в дверь. У меня было, что сказать жильцам. Если это все же их любимец, то не дело так к нему относиться. Ему требовалась вода и еда и, возможно, даже медицинская помощь.
Дверь открыл небритый парень, одетый в футболку и спортивные штаны. Выглядел он так, словно я разбудил его, хотя было уже около полудня.
- Извини, что беспокою, мужик. Это твой кот? - спросил я.
Мгновение он смотрел на меня, как на полного психа.
- Какой кот? - переспросил он, а потом опустил взгляд и увидел рыжика, свернувшегося в клубок на коврике.
- О. Нет, - отозвался он и безразлично пожал плечами. - Это не мой кот, парень.
- Он лежит здесь уже несколько дней, - продолжал настаивать я, смотря в его равнодушные глаза.
- Правда? Может, унюхал что вкусненькое. Но я уже сказал - он не мой.
И он захлопнул дверь.
А я тут же решился.
- Ладно, дружище, ты пойдешь со мной, - проговорил я, вытаскивая их рюкзака коробку с сухим кормом для кошек. Я специально таскал её с собой, чтобы подкармливать кошек и собак, которые постоянно подбегали ко мне, пока я играл перед прохожими.
Я потряс коробкой, и кот, привлеченный звуком, сразу же вскочил и направился за мной.
Я заметил, что он неуверенно стоит и остерегается наступать на заднюю лапу, неловко поджимая ее, поэтому потребовалось немало времени, чтобы преодолеть пять пролетов. Через несколько минут мы благополучно устроились в моей квартире.
Квартира моя была, мягко говоря, обветшалой. Кроме телека здесь был только диван-кровать из секонд-хэнда, в углу маленькой спаленки лежал матрас, а на кухне стояли вечно ломающийся холодильник, микроволновка, чайник и тостер. Плиты у меня не было. Остальное место занимали книги, видеокассеты и разные безделушки.
Я малость «сорока» - собираю на улицах всякий хлам. В то время у меня в одном углу стоял сломанный парковочный счетчик, а в другом треснувший манекен с ковбойской шляпой на голове. Один мой друг как-то назвал мою квартиру «лавкой древностей». Но когда кот с подозрением изучил новое жилище, единственным, что его заинтересовало, была кухня.
Я достал из холодильника молоко, налил его в блюдце и разбавил водой. Я знал, что - вопреки расхожему мнению - молоко может быть вредно для кошек, потому что они не переносят лактозу. Кот в мгновение ока вылакал содержимое блюдца.
В холодильнике у меня были остатки тунца. Я размял сухой корм и смешал его с тунцом, а потом предложил коту. Он смёл всё за секунду. «Бедняга, - подумал я, - наверное, он совсем оголодал».
После холодного темного коридора квартира представилась коту пятизвездочным люксом. Казалось, он был рад оказаться здесь, и, поев на кухне, направился прямиком в гостиную, где свернулся калачиком на полу возле батареи.
Пока я сидел и внимательно наблюдал за котом, у меня не осталось никаких сомнений, что с его лапой что-то не так. Когда кот лег, я подошел, сел на пол рядом с ним и осмотрел его. На задней лапе обнаружился нарыв. Рана была размером с большой собачий зуб, и это натолкнуло меня на мысль, что же случилось с котом. Скорее всего, на него напала собака или, возможно, лиса, вцепившаяся ему в лапу, когда он попытался сбежать. Тело и лапы его покрывало множество царапин, а одна проходила по морде недалеко от глаза.
Я отнес его в ванную и, как мог, простерилизовал рану, а затем нанес вокруг раны увлажняющий крем, а саму рану намазал вазелином.
Если бы я так же заботился обо всех кошках, они бы разрушили мою квартиру, но этот кот был настоящим золотцем.
Оставшуюся часть дня он провел, свернувшись калачиком, на полюбившемся ему месте, возле батареи. Пару раз он побродил по квартире, вспрыгивая на всё и царапая все встречавшиеся на пути препятствия. Манекен в углу, который он проигнорировал ранее, теперь привлек его внимание. Я не мешал. Кот мог делать всё, что ему нравилось.
Я знал, что рыжие коты обычно очень подвижны, и заметил, что моего нового друга переполняет сдерживаемая энергия. Когда я прикоснулся, чтобы погладить его, он вскочил и начал бить меня лапами. В какой-то момент игра перестала быть игрой, и на моей руке остались глубокие царапины от яростных ударов лапой.
- Ладно, приятель, успокойся, - сказал я, взял его на руки и опустил на пол. Я знал, что молодые, не кастрированные самцы могут быть очень активными. Поэтому я решил, что он еще не кастрирован и только входит в период полового созревания. Конечно, я не мог быть в этом уверен. В очередной раз я ощутил горечь от понимания, что кот охотнее бы покинул улицу, чем дом.
Весь вечер я просмотрел телек, и кот, свернувшийся на батарее, начал казаться мне неотъемлемой частью моего жилища. Он «ожил» только когда я пошел спать - встал и прошел за мной в спальню, а потом свернулся клубком на кровати, прямо у меня в ногах.
Лежа в темноте и слушая его нежное мурлыканье, я был рад, что он рядом. Думаю, он стал для меня другом. А в последнее время у меня осталось не слишком много друзей.
В воскресенье утром я встал довольно рано и решил пройтись и посмотреть, не найду ли я хозяина кота. Я думал, что кто-нибудь мог повесить плакат с надписью «Потерялся кот». На фонарных столбах, досках объявлений и даже на автобусных остановках по всей округе висели подобные объявления с призывами вернуть потерявшихся любимцев. Временами объявлений становилось так много, что я начинал думать, не орудует ли в округе банда похитителей кошек.
На тот случай, если хозяин быстро найдется, я взял кота с собой, нацепив на него поводок, который сделал из шнурка. Когда мы спускались по лестнице на первый этаж, кот был счастлив бежать рядом.
На улице кот натянул поводок поперек дороги, пытаясь вести меня куда-то. Я догадался, что ему нужно в туалет. Кот направился прямиком к небольшому участку зелени, расположившемуся между моим домом и соседним зданием, и на пару минут скрылся в кустах, отозвавшись на зов природы. Потом он вернулся ко мне и радостно позволил мне и дальше вести его на поводке.
«Похоже, он действительно мне доверяет», - подумал я. И тут же ощутил желание оправдать его доверие и помочь ему.
Сперва я заглянул к женщине, жившей через улицу. В округе все знали, что она «кошатница». Она подкармливала бездомных кошек со всех соседних микрорайонов и, если было необходимо, относила их к врачу на стерилизацию. Когда она открыла дверь, я увидел у нее за спиной пять кошек. Одному Богу было известно, сколько их еще пряталось в глубине квартиры. Казалось, каждая кошка в округе знала, куда нужно пойти, чтобы её покормили. Не знаю, как ей удавалось прокормить их всех.
Увидев кота, она тут же погладила его, одаривая бедное животное лаской.
Она была прекрасной женщиной, но ничего не знала о том, откуда мог появиться кот. Она никогда не видела его.
- Бьюсь об заклад, раньше он жил где-то в Лондоне. Не удивлюсь, если его бросили, - сказала она и пообещала рассказать, если разузнает что-то.
У меня было чувство, что она не ошибалась насчет того, что раньше этот кот жил далеко от Тоттенхэма.
Ради интереса я отвязал от кота поводок, чтобы посмотреть, пойдет ли он куда-нибудь. Но когда мы шли по улицам, стало окончательно ясно, что кот не знает, где находится. Он казался полностью потерянным. Он будто говорил мне: «Я не знаю, где я, и хочу остаться с тобой».
Так мы проблуждали несколько часов. Однажды он снова бросился в кусты, чтобы сделать свои «делишки», а я принялся спрашивать прохожих, не узнают ли они этого кота. Но ответом мне были лишь равнодушные взгляды и пожатие плеч.
Было очевидно, что кот не хочет оставлять меня. Пока мы бродили, я не мог не задаваться вопросом, откуда он появился и какую жизнь вел раньше, до того, как забежал в мой дом и сел на коврик.
Часть меня была убеждена, что «кошатница» права, и что кот раньше был домашним. Он был очень красив, и наверняка куплен в подарок на Рождество или на чей-то день рождения. Рыжики могут быть немного сумасшедшими, особенно если их не кастрировать. И они больше других кошек склонны к доминированию. Подозреваю, что когда он стал слишком шумным и игривым, он стал и менее послушным.
Я представил себе, как родители говорят: «Хватит!» и - вместо того, чтобы найти ему других хозяев или отдать в RSPCA, - сажают его в багажник, увозят подальше и выбрасывают на улице или на обочине.
Обычно кошки знают, как вернуться домой, но кот, очевидно, был слишком далеко от дома и не смог отыскать обратный путь, или знал, что там его не любят, и решил найти новый дом.
Другая моя теория состояла в том, что он принадлежал умершему старику.
Конечно, оставалась возможность, что всё было совсем иначе. То, что он оказался не приспособлен к жизни в квартире, было аргументом против того, что он вообще был домашним. Но чем больше я узнавал его, тем больше убеждался, что кот привык к обществу одного человека. Казалось, он легко привязывается к любому, кто, как он думал, будет о нем заботиться. Что произошло и в моем случае.
Самая большая подсказка о его прошлом заключалась в его ужасных ранах. Несомненно, он получил их в драке. По сочащемуся гною я понял, что ране несколько дней, может быть даже неделя. Это дало мне возможность вынести еще одно предположение.
В Лондоне всегда было множество уличных кошек, которые, сбиваясь в стаи, бродили по улицам, питаясь объедками и шарахаясь от незнакомцев. Пятьсот или шестьсот лет назад такие места как Грэшем-Стрит в Сити, Клеркенвелл-Грин и Друри-Лейн были известны как «кошачьи улицы» и были запружены этими животными. А еще городе было множество бездомных бродяг, которые ежедневно боролись за выживание. Многие из них были как этот рыжий кот: потрепанные, сломленные создания.
Возможно, он просто увидел во мне родственную душу.
