Моя жизнь — сплошные пятна крови, крики, бессонные ночи и погони. Но я уже, собственно, привык выполнять заказные убийства. И мне это, впрочем, нетрудно делать. Я люблю либо убивать сразу, либо сначала втираться в доверие, а потом, — бум! — резким движением руки прекращать жизнь моей жертвы.
А ещё меня просто невозможно поймать. Сколько погонь за мной было... И все безуспешны. Я заметаю все следы, я умею маскироваться и скрываться.
Меня боятся простые люди; меня уважают богатые идиоты, которые постоянно хотят кого-то устранить; меня ненавидят хранители правопорядка.
А ещё моей внешности никогда и никогда не видел, даже заказчики убийств.
Мне, признаюсь, уже надоело постоянно убивать, никакого разнообразия. Но раз уж я ввязался в это, причём довольно давно ввязался, то уже ничего не изменить, не исправить.
Но мне, собственно, всё равно. Всё же когда-нибудь меня поймают, или же я умру от чего-нибудь. Да, я просто уверен, что умру не своей смертью. Но мне, повторюсь, абсолютно наплевать. У меня нет мечт, желаний, целей, есть лишь одно: убийства. Единственное, что я делаю — убиваю. Ну ещё немного лгу, когда втираюсь в доверие к жертве, естественно.
Но однажды...
Чёрт возьми, лучше бы я никогда не соглашался на этот заказ. Моей следующей жертвой стала чертовски привлекательная девушка: шелковистые светлые волосы, большие карие глаза, которые так и излучали доброту и тепло (мерзость); пухлые губки, маленький аккуратный носик, чистая кожа. А фигура! Любой мужик захотел бы эту красотку. Тонкая талия, большая грудь, афигенные бёдра, длинные красивые ноги. Это не девушка, это, мать его, Ангел! Воплощение идеальной красоты, тьфу!
И я, как последний идиот, решил сначала завести с ней дружбу. Надо было сразу убивать — проблем было бы меньше.
Но теперь...
Она влюбилась в меня. По уши. Она краснеет, когда видит меня; она глупо смеётся над моими абсолютно не смешными шутками; она видит моё дерьмовое состояние и всё время лезет со своей помощью. Добрая, слишком! Какая мерзость.
Она даже не знает, что уже висит на краю пропасти. Она даже не знает, что скоро сорвётся. Она даже не предполагает, что каждый раз за руку держит её Смерть. Я, то есть.
Она милая. Ужасно милая. У неё заразительный смех, у неё красивая улыбка, у неё красивый голос. Она чиста и невинна, словно ребёнок.
Я играю с ней. Я хоть внешностью и привлекателен, но внутри подлый, жестокий убийца, который играет с её чувствами, чтобы потом заглушить их навсегда.
Я целую её мягкие губы. Ей этот поцелуй кажется знаком истинной любви; мне же он говорит то, что она почти сорвалась с края обрыва.
Заказчик этого убийства негодует: когда же я убью эту девушку?
Скоро, друг мой, скоро. Вот только за что ты так ненавидишь этого Ангела? Я думал, Ангелов любят все.
***
Мы идём к ней домой. Она жутко смущается и держит меня за руку. Она думает, что сегодня случится что-то потрясающее. Она думает, что сегодня — один из лучших её дней.
Я знаю, что сегодня — день её смерти. И мне, признаться, чертовски жаль эту милашку.
После романтического ужина мы ложимся на кровать. Я — сверху. Целую её губы, потом нежную шейку. Открываюсь от этого увлекательного занятия и гляжу в сторону моей сумки: там лежит то, что навсегда остановит сердцебиение маленького Ангела.
— Я... девственница, — шепчет она и жутко краснеет, отводя взгляд в сторону. Пристально смотрю на неё, не скрывая удивления. Она смущается ещё больше.
Я поражён, удивлён, шокирован. Такая-то красавица ещё ни с кем?.. Сколько ей? Девятнадцать, кажется...
И она готова отдаться мне?
Глупая, глупая девочка.
***
...В ту ночь я так и не остановил её сердце. В ту ночь, лаская её, я понял, что кое-что во мне изменилось. Её стоны, учащённое дыхание, хрустальные слезинки, застывшие в глазах, — всё это поразило меня до глубины моей прогнившей души.
Что? Что могла случится такого, что я не смог её убить... Что за изменения произошли во мне? Что за странное чувство душило меня, обжигало, не давало мне дотянуться до пистолета?
Неужели я..?
Рассказать тебе всю правду, Люси?..
А заказчик негодует: когда же я убью этого невинного Ангела?